— Эти сны… это ведь неправда? Так не будет?
— Нельзя сказать наверняка. Да и о чем эти сны? Ю, как ты себе представляешь такое будущее? Я не пойду туда с тобой, в твой мир, как бы хорош он ни был. Мое место здесь. А ты? Разве ты готова все бросить? Тебе же дома было хорошо…
Если бы он сказал: «Я люблю тебя! Останься со мной», то я… наверно, это имело бы смысл. А так… что я скажу? Он ведь ничего не предлагает мне. Зачем оставаться, если я здесь никому не нужна? Нет, я не хочу. Зачем?
— Нет, — сказала я, — не готова.
Голос дрогнул.
— Ю…
Я слышала, как он вздохнул. Потом потянулся ко мне, коснулся моего плеча.
— Не надо, — сказала я.
— Хорошо.
Он убрал руку, перевернулся на спину. Какое-то время я слышала только его дыхание.
— Ладно, — сказал Халид, наконец. — Я пойду, посижу на улице. Не буду тебе мешать.
Я промолчала.
Не стала оборачиваться. Слышала, как он нашел там где-то свою рубашку, натянул. Что-то еще…
— Ю? — позвал, все же что-то не давало ему покоя. — Если бы я сказал тебе, что все это правда, что я влюбился в тебя, что моя жизнь никогда уже не будет прежней, и я не представляю как буду без тебя. Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Здесь. Ты бы осталась?
— Нет, — сказала я.
Не так. «Если бы». Чтобы ответить на такой вопрос «да», нужно быть абсолютно уверенной…
Какое-то время он стоял там, рядом с кроватью, неподвижно. Придурок. Нельзя так. Либо скажи по-человечески, либо заткнись, и даже вида не подавай. Я не могу, у меня сердце разрывается. Вернуться действительно будет лучше. И все забыть. К черту все! Я прекрасно жила без него.
Слышала, как он стоял. Сопел, словно пытался что-то еще придумать, но придумать никак не мог. Переминался с ноги на ногу.
Потом повернулся и пошел к выходу.
И я не выдержала.
— Сар! — окликнула я. Почти отчаянно.
Он замер.
— Да?
Я не знала, что сказать. Просто не хотела, чтобы он ушел так.
И он вернулся.
Он обошел кровать с моей стороны, присел рядом на корточки, заглядывая мне в глаза, словно надеясь, что именно я сделаю этот шаг. И я почти возненавидела его за это. Почему я?! Ну, скажи сам! Не так! Ты же хочешь? Скажи! Или не морочь мне голову! Или прямо скажи, что ничего не хочешь, что я всего лишь часть игры.
— Я ни о чем не жалею, — сказала я тихо. — Даже если все, что ты говорил, было только игрой.
Он моргнул. У него дернулся кадык. Видела сомнение, смятение даже.
А потом осторожно коснулся моих губ губами, легкий поцелуй…
— Прости меня, Ю… Это не игра. Пойми, я… не хочу обещать тебе ничего лишнего, не хочу обманывать надежды. Я сам не знаю, как все будет дальше. Предлагать тебе остаться, значит предлагать пожертвовать всем: твоей жизнь, планами, забыть семью и друзей. Ради того, в чем я и сам пока не уверен? — он смотрел на меня, долго, пристально так смотрел.
И вдруг потянулся, поцеловал меня снова. Иначе. Горячо и настойчиво в этот раз. По-настоящему. Долго.
Я обняла его за шею, погладила волосы.
— Вот же придурок, — сказала, невольно всхлипнув.
Он влез ко мне в кровать. Пододвинул меня подальше от края, лег рядом, обнял, обхватив крепко. И ноги мои подгреб под себя ногой — видимо, чтоб уж наверняка.
Поцеловал снова. Господи! Как хорошо…
— Я, кажется, влюбился в тебя, — сказал виновато. — Это правда. Просто не знаю, что со всем этим делать. Наверно, я сам оказался не готов.
— Не знаешь, что со мной делать? — чуть наигранно удивилась я. Выдохнула, наконец.
Он засмеялся.
— Что делать с тобой сейчас, я уже решил, — он довольно потянул с меня сорочку. — Но вот что потом…
— Завтра разберемся, — пообещала я. — Вот станешь айнаром, тогда и поговорим. А пока — не морочь мне голову.
23. Когда меняются планы
Халид сидит, сосредоточенно, хмуро постукивает пальцами по колену. В шатре мы втроем.
— Да брось, — Керуш злился на него, но нервничал сам. — Ты становишься слишком подозрителен. Парень сбежал к бабам ночью… Он вообще не из тех, кто что-то знал. Просто случайный парень, решивший развлечься.
— Я велел сегодня никому не покидать лагерь.
— Да? Сам-то много слушал такие приказы? — Керуш усмехнулся, хотя все равно вышло нервно. — Даже я не раз наблюдал, как тебя пороли за всякую дурь.
Халид глянул на него. Потер колени ладонями, поднялся на ноги.
Прошелся туда-сюда…
— Если он сбежал в бордель, как сказал своим друзьям, то меня это не волнует, — покачал головой. — А если нет?
— И что? Ты предлагаешь все отменить? Ты в своем уме? Мы столько готовились!