Глава 1. Анна. Нечаянная встреча
Москва, май 2021 года
Поезд метро уже набрал скорость и грохотал на стыках что есть силы. Грохот, отражаясь от стен тоннеля, врывался в вагонное пространство, заполняя его полностью и не оставляя тишине ни малейшего закутка. Пассажирам не оставалось ничего другого, как покориться этому насилию, вдохнуть, выдохнуть, пропустить грохот через себя, наконец освободиться на мгновенье - и вот — передышка.
Не тишина, нет, но скрежет все же утих, и металлический голос с остатками признаков человеческой речи сообщил:
— Станция «Римская», следующая станция «Чкаловская», конечная.
— Как странно это все, — подумала Анна. – Давно уже тихие поезда в метро, а этот грохочет так, как шумели поезда времен ее детства. Тогда эти звуки подземки пугали ее, и она утыкалась лицом в плечо мамы Софико. Ласковые поглаживания Софико успокаивали малышку, она набиралась сил, поднимала личико и могла, наконец, рассмотреть, что же делается в вагоне.
Вот и сейчас Анна подняла глаза от мигающего экрана смартфона, огляделась и увидела его.
Он сидел посреди площадки между дверьми вагона в величавой позе патриция, не поводя ни единым волоском. Весь этот скрежет, сотрясающий до основания нервные системы всех сидящих, не производил на него никакого впечатления.
Он не дрогнул и не повернул головы, когда на станции открылись двери, и в вагон повалили люди. Удивительно, но он не вызвал у них раздражения, и, несмотря на спешку и тесноту, они старались обойти его, не задев, не оскорбив грубым толчком или непрошенным прикосновением.
Поезд тронулся, пассажиры рассредоточились по отвоеванным местам, кто-то устало прикрыл глаза, кто-то уткнулся в смартфон, но большинство неотрывно глядело на него. Огромная, с широким лбом голова, мощная и вместе с тем изящная стать и безмолвные слезы при полной в остальном внешней невозмутимости производили сильнейшее впечатление.
Поезд все грохотал, за окнами проносились редкие огни тоннеля, а пассажиры, словно в гипнозе, не могли оторвать от него глаз. Анна двинулась к дверям, изо всех сил стараясь не смотреть на него, — все, хватит, ты не можешь подбирать всех потерявшихся, нет на это ни сил, ни времени. Не смотреть, главное не смотреть.
Присев на корточки, она мягко коснулась его лба, заглянув в слезящиеся глаза, спросила: «Ты чей?», и под его печально-внимательным взглядом обреченно поняла, что участь её решена. Ни в какой Торжок она уже сегодня не попадет, и ее ждет круговерть прививок, лечений, иронически-сочувствующих расспросов друзей, знакомых и незнакомых умников всех видов и мастей. Нет! Нет, нет, нет и еще раз нет! Нет времени, нет возможностей, ничего нет, он красавец, такого кто-нибудь да подберет.
Уже при входе на эскалатор Анна оглянулась. Он сидел у края платформы, неотрывно глядя ей вслед. Рядом с белой колонной его чернота приобретала некий глянец, делавший всю эту картину слегка фантасмагорической, и стало невозможно ни отвернуться, ни уйти.
Она облизнула пересохшие губы и остановилась, пытаясь унять бешеный стук внезапно заколотившегося сердца. Превозмогла подступившую слабость и направилась к нему. Чем ближе она подходила, тем отчетливее чувствовала, как слабость отступает и сменяется ранее неведомой ей силой. Анна приблизилась к новому знакомцу, уже ничего больше не спрашивая ни у него, ни у себя, взяла его за ошейник, оглянулась по сторонам.
— Собачку кто разрешил провести, женщина? — раздалось у нее прямо над ухом. Дедуля в форме служащего метрополитена сладко улыбался, предвкушая минуты наслаждения — наслаждения властью над этой растерянной всклокоченной девицей.
— И на кой черт ей этот кобель? — Здоровый, жрет-то поди столько... И, уже сознательно распаляя себя, и уже ненавидя и эту дурную девку, и ее пса как самых что ни на есть лютых врагов, дернул Анну за рукав.
— В полицию, дамочка, в полицию поднимемся, там протокольчик составят, как ты его такого здорового провела, нарушение это, не положено. Штраф уплотишь, ишь, все хотят ездить, а не плотют, и порядку не держат, пойдем дамочка, пойдем, — старик снова вцепился в ее рукав.
— Я не проводила его, — Анна вновь ощутила непонятную сухость во рту. — Я нашла его в вагоне, — она не успела договорить.
Рука старика, тянувшая ее за рукав, вдруг ослабла, и Анна с ужасом увидела, что запястье блюстителя подземной законности перехвачено пастью ее нового знакомца, который с прежней невозмутимостью смотрел ей прямо в глаза, и, казалось, ждал дальнейших распоряжений.
Анне вдруг стало легко и спокойно, сухость во рту прошла, и несмотря на бежавшего к ним на истошные крики деда полицейского, пришла ясность, что этот этап ее неожиданного приключения закончится бескровно.