Минуло три года, вслед за Юлей необъяснимо исчез Денис. Он неотступно думал о Дэньке, любимом ученике, мальчике, которого он вел с его четырнадцати лет, отцу которого он обещал… Он обещал…
И тут его осенило. Обещал. Отцу Дениса, да, все так. Но было еще и то, другое, обещание. Вот оно! Час настал. Он понял это с беспощадной ясностью, как понял и то, что подошел к роковой черте, той самой, когда вся жизнь поставлена на карту. И не только и не столько его, сколько жизни Дэньки и Юли. Что они оба живы, Савелий практически не сомневался.
С чего-то надо было начинать. Найти конец ниточки, чтобы размотать запутанный клубок. Рубить нельзя, распутывать. Савелий не сомневался в месте, в котором должна стоять запятая в этой фразе. Из памяти не выходил рассказ Юли о том, как они с Софико распутывали старые клубочки шерсти и потом вязали плед. И каждый квадратик пледа был одной историей от Софико. Савелий тогда охнул про себя от восторга перед мудростью незнакомой ему Софико, которая в каждый связанный фрагмент пледа вложила иносказательные заветы едва ли не все случаи жизни.
Плед исчез из квартиры вместе с Юлей. Денис не заметил этого, а для Савелия пропажа пледа была свидетельством того, что Юля не погибла, а ушла, спряталась. Он ничего не сказал об этом Дэньке. Зачем плодить призрачные надежды? Если он прав, и Юля жива, пусть это станет для Дениса неожиданным счастьем. Если же нет, то и нет.
Савелий подробно, в деталях вспоминал каждый свой визит в их дом. И однажды, перебирая воспоминания, как колоду карт, понял, что кроме пледа в квартире Дэньки было еще кое-что, на что стоило бы взглянуть. Это открытие сопровождалось другим: Савелий почувствовал, что слабость, бывшая его постоянным состоянием уже долгое время, ушла. Ушла безо всяких видимых усилий с его стороны. Он был бодр, здоров и готов действовать.
— Долг зовет, — мрачно усмехнулся он про себя и направился к Дэньке, точнее, в его квартиру.
— Хотя, нет, к Дэньке — так будет правильно.
С этой мыслью Савелий тронул машину с места, ясно сознавая, что начинает путешествие, из которого, возможно, нет возврата. Но ему было все равно.
Глава 7. Анна. Весть, принесенная ветром
Промокшие и озябшие ноги дали о себе знать судорожными подергиваниями мышц, и Анна наконец увидела, что так и стоит в луже, по щиколотку в воде. Рядом на дне лужи валялись обрывки мусора, принесенного ветром, и только один бумажный лист сохранился целиком. Повинуюсь необъяснимому порыву, Анна достала его из грязной воды. И обмерла: с напечатанного на листе фото на нее смотрел Денис. «Пропал человек» – гласил заголовок листовки.
Она несколько раз прочитала объявление, с начала и с конца, словно это могло ей дать какую-то дополнительную информацию. Воровато оглянулась, хотя не делала ничего предосудительного, и спрятала мокрый листок в сумку. Руки дрожали так, что она не могла застегнуть молнию, и ограничилась только застежкой-липучкой. Ей понадобилось несколько долгих минут, чтобы объяснить самой себе, что никто ее не узнает и не поймает только потому, что она подобрала сорванное ветром объявление о пропаже человека.
Дома, стоя под горячим душем, Анна как будто бы выплакала весь запас слез. И когда вошла в комнату, завернутая в бутылочного цвета махровый халат, подаренный еще Денисом, она была внешне спокойна и даже собрана. План действий родился сам собой без всяких усилий с ее стороны.
— Собираемся и едем, — ответила она на немой вопрос внимательно наблюдавшего за ней Чучи-Азора.
Таксисту Анна назвала адрес соседнего дома, чтобы не оставлять никаких зацепок, в случае если кто-то будет интересоваться происходящим поблизости от квартиры пропавшего Дениса.
Анной овладело удивительное спокойствие, хотя умом она понимала, что это немалый риск — посещение квартиры, в которой она прожила два счастливых года. И хотя после ее побега прошло уже больше трех лет, все-таки риск быть узнанной соседями оставался. А что, если в квартире кто-то живет? Но это были рациональные соображения, которые против обыкновения не будили в ней тревоги. Уверенность, что все обойдется, доминировала над всеми опасениями.
Такой же спокойной и предельно собранной Анна вошла в подъезд. Подойдя к лифту, поняла, что не помнит этаж. Шестой? Седьмой? Нажала кнопку седьмого, чтобы в случае ошибки спуститься, а не тратить силы на подъем. Усмехнулась над собой по поводу экономии ресурсов, и тут двери лифта распахнулись.