— Сорок минут сеанс, выдержите? — он услышал свой голос, звучавший бесстрастно и даже холодно. Он выстраивал барьер перед неожиданно возникшей силой, увлекавшей его куда-то. Куда, он толком не понимал. Это не было обычным физическим влечением. Это были врата, врата в другую реальность. Это манило и пугало одновременно.
Внутреннюю борьбу с самим собой прервал ее голос, с такой же, как у него, бесстрастной интонацией:
— Да, не беспокойтесь.
И только грудная нотка в конце ее короткой реплики диссонировала с отстраненным тоном. Денис отметил это, еще не зная, значит ли это что-то или это просто особенности ее голоса.
Юлия — такое же медовое звучание, как ее грудные нотки. И никаких бликов. И никакой звонкости. Ей надо бы дать двойное имя, — промелькнула нелепая мысль, — как это бывает у европейцев, Анна-Мария, там или как-то еще. Чтобы одно было — мед, другое сияло и звенело. Он не смог подобрать звенящее имя в пару к Юлии и усмехнулся нелепости собственной мысли, но запомнил ее, и она тихо улеглась где-то в тайниках его сознания.
Денис прохаживался по классу, поправлял эскизы студентов. Юлия позировала безупречно, у него практически не было поводов обратиться к ней, чтобы она скорректировала позу. Такое было впервые, обычно просьбы держать спину или поднять подбородок неоднократно звучали во время сеансов. Но вместо признательности натурщице он испытывал сожаление. Оттого, что искал и не мог найти повод, чтобы обратиться к ней и вновь услышать ее голос.
Он смотрел на то, что возникает в набросках учеников, и не понимал, как они не видят этой почти нереальной гармонии в облике натурщицы. Линии ее тела так же играли, как солнце в волосах, как изменчивый цвет глаз, и предъявляли взгляду хрупкость и силу вместе.
На эскизах все было правильно, но не было главного – этой мелодии, танца, того, от чего перехватывало дыхание и пульсировала кровь.
Сорок минут пролетели, как в дурмане. Денис набросил Юлии накидку, стараясь не прикоснуться к ней, попросил подождать, пока он отпустит студентов.
Девушка ушла одеваться, он что-то отвечал на вопросы учеников, еще раз просматривал их эскизы, давал советы, хвалил, делал замечания, все как обычно. Необычным было только ощущение, что это делает за него кто-то другой, кто-то другой правит линии на эскизе, а он в это время лишь смотрит, как Юлия уходит с помоста, завернувшись в покрывало.
— Она не идет. Она ступает. Как греческая богиня. Хотя, нет, не греческая, — но какому миру принадлежит богиня Юлия Денис так и вспомнил.
Она стояла перед ним — волосы убраны в пучок, черное худи с каким-то нелепым принтом, на котором аляповатые пятна, обозначающие, видимо, снежинки, расположились на фоне остроугольных пик, конечно же, это снежные вершины, как же иначе. Конечно же, дешевенькие джинсы и белые кеды. Девушка как девушка.
Денис облегченно выдохнул, уже спокойно спросил, сможет ли она придерживаться расписания занятий.
— Да, — прозвучало в ответ. И Денис окончательно успокоился. Ни тебе музыки, ни тебе бликов. Обычная шатенка с карими глазами.
— А ты, старик, идиот. На свежем воздухе больше бывать надо. А то надышался парами красок, вот и результат, — его иронический внутренний монолог прервал звук открывшейся входной двери.
— Извините, я забыла тут кое-что. Я возьму? — Она смотрела на Дениса, он что-то ответил, что-то утвердительное, вероятно, он не слышал ни слов, ни своего голоса, он тонул в медовом омуте ее глаз, он погружался в него и всплывал обратно в ритме, заданном обертонами ее голоса.
— Она застегивает рюкзачок, изгиб тонких запястий и он уже на плече. Сейчас она уйдет. Уйдет и я целую неделю не буду… что не буду? Видеть ее? Слышать? — мысли Дениса путались, и на фоне их хаотичной пляски он услышал собственный голос. Обезличенный голос с интонациями метронома предлагал Юлии подвезти ее до дома.
Он не помнил, как, какими словами она выразила согласие. Помнил только тонкое запястье, напрягшуюся кисть, щелчок замка ремня безопасности. Профиль, чуть неправильный — слишком высокий лоб, нос с горбинкой. И та же обезоруживающая игра линий, создающая мелодию, которую пока не различить, но она есть, вот же, он слышит ее, слышит.
Мелодию прервал звук тормозов — Денис резко вырулил вправо, очередной сумасшедший мотоциклист вернул его к реальности.
Юлия качнулась к нему, тут же отстранилась, выпрямилась. Но он успел почувствовать запах ее волос. В нем была горечь, похожая на полынную, но все же не полынь, нет. Он помнил этот запах, какая-то трава на лугу в альпинистском лагере пахла похоже.