— Не так уж и жаль, — снова сказал он себе и отдался во власть ледяного вихря.
Он почувствовал, как внутри все становится льдом, и прежде чем провалиться во мрак, успел подумать о двух вещах — о том, что он так и не нашел Юльку, и снова о том, что же ждет теперь Азора.
Мрак внезапно сменился холодным сероватым светом. Денису удалось открыть глаза. Оглядевшись, он понял, что плывет в вязкой голубоватой жидкости под прозрачным льдом. Ледяной покров был сверху, словно крыша, и Денис мог свободно плыть под ним.
Удивительное дело, он не тонул, жидкость, в которой он находился, не мешала ему ни дышать, ни смотреть. Но ледяная крыша казалась бесконечной, не было даже намека на то, что имеется прорубь или какой-то люк, через который он мог бы выбраться.
Выбраться… Но куда? Что там над этим льдом? Он вдруг понял, что не хочет искать выход. Здесь было непонятно, но не больно и даже комфортно. Он вздохнул и почувствовал, как прозрачное желе, окружающее его, заполняет легкие.
Но — странное дело — он не захлебнулся, не закашлялся. Напротив, почувствовал, что дышать становится легче и боль покидает его, уступая место ощущению физической силы.
Внезапно ледяной пейзаж исчез, погас подобно монитору ноута, и Дениса обступила тьма. А когда забрезжил слабый свет, Денис понял, что стоит на ногах, полный бодрости и сил. Никакой боли, она исчезла напрочь, совсем, осталась воспоминанием. Вокруг постепенно становилось светлее, и Денис увидел, что стоит в лесу.
Стволы деревьев были толстыми, настолько, что рук человека не хватило бы, чтобы обхватить их. Кряжистые мощные стволы и длинные гибкие, словно щупальца какого-то гигантского паука, ветви придавали деревьям облик затаившихся хищников. Но кроны деревьев начинались высоко, как это бывает у сосен, а сами длиннющие ветви, хоть и могли дотянуться до путника, но были целиком заняты тем, что сплетались с ветвями соседних деревьев.
Сквозь прорехи в крыше леса-шатра, которую образовали слившиеся кроны, проникал свет. Свет, подобный солнечному, но лучи его сияли так ярко, что, если бы не ажурная крона, человеческие глаза не вынесли бы этого сияния.
Потрясенный Денис во все глаза смотрел на представшую перед ним картину и пока не знал, что делать. Но вдруг из хаоса полного смятения возникло чувство, что он уже был в этом неправдоподобном лесу, уже видел эти стволы, эти кроны, эти огромные листья с продолговатыми отверстиями. Но где? Когда? Он мучительно искал подсказку в своей памяти, но ответа не было, память его молчала, и однако он точно знал, что уже видел все это.
Он сделал несколько шагов, и вдруг пейзаж изменился, словно кто-то невидимый сменил ракурс обзора. Это был тот же лес, то же место, но теперь перед ним открылись две тропы, которые расходились в разные стороны, одна — направо, вторая — налево.
— Надо же, – усмехнулся про себя Денис, — почти как в эпосе, только вот варианта «прямо» почему-то нет.
Капризная память вместо того, чтобы рассказать, почему ему так знаком этот лес, услужливо подбросила былинное предостережение: «Налево пойдешь — коня потеряешь, направо пойдешь — жизнь потеряешь, прямо пойдешь — жив будешь, да себя позабудешь».
Коня у него не было, а насчет жизни — было подозрение, что он ее уже потерял. Он без колебаний шагнул на тропку, отклонявшуюся вправо. При этом Денису было отчетливо ясно, так отчетливо, словно ему сказал это кто-то невидимый, но беспрекословно авторитетный, что переиграть этот выбор будет невозможно, и та, левая тропинка, уже никогда не станет для него доступной.
— Впрочем, что есть «никогда» в этом странном мире, — мелькнуло в голове у Дениса, и он решительно зашагал дальше, все убыстряя и убыстряя шаг.
По бокам тропинки оставался все тот же причудливый лес, а Денис все шагал и шагал в надежде понять, где он очутился и что его ждет. Внезапно он почувствовал сильную усталость, сильную настолько, что не мог сделать больше ни единого шага. Он сел под дерево, привалился к толстенному стволу, надеясь отдохнуть, но усталость не покидала его, напротив, превращалась в слабость, которая все усиливалась и усиливалась, пока в какой-то момент Денис не осознал, что его сил хватит только на то, чтобы встать.
Он поднялся, цепляясь за ствол, и в тот же миг услышал какой-то непонятный рокот. Он оглянулся и увидел, что позади него все окуталось непроглядной тьмой, и эта тьма быстро приближается к нему. Денис каким-то бессознательным наитием ощутил, что эта тьма несет опасность. Убежать? Но он не мог сделать ни шагу.