Глава 20. Савелий. Встреча с Гюли
Все было нехорошо. Совсем нехорошо. Нервно. Савелий всегда неуютно чувствовал себя в качестве пассажира, он контролировал дорогу, будучи не за рулем, даже на комфортных подмосковных трассах. Здесь же юный водитель гнал по горному серпантину древнюю Ладу на скорости, явно превышающей безопасную.
— Мы торопимся на тот свет? — Савелий придал интонации максимум дружелюбия, но это не помогло.
— Дедуля, учить будешь своих внуков, а я с десяти лет здесь ездию. — Водитель, которому хорошо если было положенные восемнадцать, победно взглянул на Савелия, но скорость, против ожидания, снизил.
— Спасибо. А то у меня уже сердечный приступ был на подходе.
На этот раз попытка расположить к себе юного шумахера сработала. Мальчишка гордо усмехнулся:
— Это с непривычки. Все неместные боятся, а мы тут каждую трещину знаем, каждый поворот – когда тормознуть, когда газануть. Все путем будет, не переживай.
Савелий с трудом подавил желание сказать ему, чтобы не отвлекался на разговоры и смотрел за дорогой, но мальчишка неожиданно замолчал сам. Веселость как-то разом слетела с него, он судорожно вцепился в руль и напряженно посматривал в сторону. Не в сторону пропасти, а в сторону отвесной гряды, которая высилась всего в паре метров от дороги.
Что, интересно, он надеялся там увидеть? Голый камень, стена. Савелий предпочел не спрашивать об этом. И только когда они выехали с серпантина на равнинное подобие шоссе, осторожно поинтересовался у парня, что он высматривал в голой каменной гряде.
Мальчишка насупился, искоса взглянул на Савелия:
— Вы не в курсе? Тут же у нас треугольник… этот, как его… слово забыл. Ну, где корабли и самолеты тю-тю.
— Бермудский. И что у вас тут тю-тю? — Савелий постарался не выдать охватившего его волнения.
— Дак люди, кораблей тут нету ж. — Мальчик довольно усмехнулся собственной шутке и продолжил:
— Вот на этих последних пяти километрах, где камни бурые. Поехал и не доехал. Машинка стоит на дороге целехонькая, а человека нету.
— И, что, много пропало?
— Да уже не считает никто. У нас тут и паспорта-то не у всех есть. Был человек, куда-то делся. Семья, если есть, поплачет. А остальные привыкли. Каждый год пропадают, иногда один, а в позапрошлом году так двенадцать аж.
— И никого не нашли? — внезапно охрипшим голосом проговорил Савелий.
— Не-а, на моей памяти никого. Давно, говорят, вернулись четверо. Оттуда-не оттуда. Хрен знает. Щас токо одна баба осталась, Гюли. Токо она ничего не говорит. Шла, упала, очнулась, токо без гипса. Ага, очнулась через сколько-то лет.
— А остальные трое, где? Кто они были?
— Кто-хто, дед пихто. Была еще одна тетка. Я ее знал. Померла прошлой весной. Фатима. Она старая уже была. А еще два мужика были. Но они в долине наездами были, к Фатиме с Гюли и наезжали. Одного убил кто-то. А второй вроде как погиб под лавиной, он спасатель был. Токо в это никто не верит. Поговаривают, что забрали его снова синие.
Савелий замер на мгновенье, прежде чем уточнить:
— Синие?
— Ну, да, так их зовут. Старики рассказывали, что видели издалека синие молнии, как раз там, где гряда бурая. А потом там находили пустые машины, ну или просто вещи какие-нить. Не все ж на машинах-то.
Савелий помолчал, потом мягко, чтобы не спугнуть разговорившегося паренька, спросил:
— А где эта Гюли живет, знаешь? Подбросишь меня до нее?
Паренек засмеялся:
— Так сразу бы и сказал, что к ней едешь. Подбросить не вопрос. Токо она… как бы это сказать… не в себе малость. Я-то ее другой и не помню, а говорят она умная была, образованная очень. А щас дурковатая совсем. На всю голову.
Савелий молча ждал продолжения, и оно последовало:
— Ее ж еще раз забирали туда. Говорят, пять лет ее не было. А когда вернулась, вот такая была уже, как щас. Овец пасет, с собаками чего-то мычит, но они ее понимают, слушаются, а с людьми не, вообще никак.
— Что, совсем не контактна? — Савелий надеялся услышать хоть что-то обнадеживающее, думать, что его приезд на этот край света был напрасным, ему не хотелось.
— Ага. Совсем. Неконтактна. Слова у тебя какие интересные. Зачастили чего-то к ней гости с севера. Позавчера какие-то важные прилетали, прям на вертолете, шуму было – ого-го. Овцы разбежались. А толку никакого, она токо качается взад-вперед, взад-вперед и мычит что-то. Так и улетели, как прилетели.
— Вертолет, говоришь? — Савелий понял, что коллеги Мишки его опередили. И, судя по всему, мало что узнали.
Машина свернула к деревянной изгороди и остановилась у покосившихся ворот.
— Вот тут она и живет. Токо дом обойти надо, двери с задней стороны у нее, эти, передние, забиты.