Он так и не мог понять до конца, собака ли это на самом деле. Если он – творение того, похожего на Леонардо, старца, то он должен быть всемогущим? Но тогда почему он не смог предупредить Юльку об опасности, о грядущем пожаре? И не смог помочь ей. Он оставался дома. Но если он наделен сверхъестественными способностями … Мысли Савелия путались. Одно было ясно: ждать Азора бессмысленно. Савелий старался гнать от себя видения бездыханного тела собаки, но они упорно возвращались.
— Надо посмотреть, как там кот, — сказал себе Савелий, пытаясь ввести мысли в минимальный порядок. И тут же вспомнил полуобморочное состояние Азора и котольва, когда они с Юлькой вернулись в квартиру после пожара.
Савелий остановился, пораженный мгновенной ясностью относительного чудесного спасения Юльки, тогда, в пожаре. К этому был причастен Азор и, похоже, кот.
И роза? Роза. Уцелевшая в огне и вернувшая к жизни четвероногих приятелей. Почему? Кто наделил розу чудодейственной силой? Чудодейственной, но ограниченной. Ведь предотвратить пожар она не смогла. Паззл никак не хотел складываться, но фрагментов картины становилось все больше и больше.
Занятый этими мыслями, Савелий не заметил, как он вошел в подъезд и поднялся по лестнице на четвертый, последний этаж. Выше была только заброшенная мансарда, лестница на которую была давно разрушена. Ее остатки демонтировали, и о существовании мансарды напоминал только вечно приоткрытый люк на потолке.
Савелию почудились звуки мягких шагов. Они доносились из люка. Было впечатление, что ходит какое-то животное.
— Совсем сбрендил, соберись! – сказал он себе и достал из кармана ключи.
Кот Лев сидел у двери, и как только Савелий вошел в квартиру, стал тереться о его ноги с утробным мурлыканием. Кот в полном порядке, - отметил про себя Савелий и повернулся к входной двери, чтобы наконец закрыть ее.
И тут раздался скрип дверцы люка, ведущего в мансарду. Кто-то явно силился приоткрыть его пошире. Савелий решил не искушать судьбу и просто позвонить в полицию. Он попытался закрыть дверь, но ему помешал кот. Он кубарем бросился в приоткрытый проем двери и повис на шее у огромной, похожей на рысь кошки.
Это она была наверху, – понял Савелий. И это было все, что он был в состоянии осознать. Пока животины облизывали друг друга, Савелий пребывал в полном ступоре. Но когда «рысь» мягко отстранила кота и стала лапами Савелию на плечи, ему все стало ясно. В глазах хищницы мелькали солнечные озорные искорки, точно такие же, как в глазах Юльки. Ах, нет, Анны. Конечно же, Анны.
Глава 27. Денис. Паралич безвременья
Они вновь сидели на лужайке, той самой, где в прошлый раз возник шар, в котором Денис увидел свою картину и в котором познакомился с Фелициусом. Все вокруг было неподвижно: листва, ветви деревьев. Не было даже слабого подобия ветра. Сплетенные кроны укрывали от взора то, что на Земле называют небом. Какое оно здесь? Есть ли там облака? Есть ли вообще здесь какое-то движение кроме периодически возникающей волнообразной тьмы и синих лучей? Этого Денис до сих пор так и не понял.
Его охватила тоска, беспредельная и безнадежная. Вдруг стало безразличным все, что еще час назад казалось важнее всего на свете. Всего на свете? Но чего?
Зачем все? Зачем жить, зачем спасать Анну?
Зачем, если пройдет всего две сотни лет и их мир – сложный, порой отвратительный, но порой прекрасный, превратится вот в это вот? Вот это вот и есть итог всех мучительных поисков, открытий, кровавых противостояний, озарений и просчетов человечества за много тысяч лет?
Погруженный в свои мысли, Денис не заметил, как куда-то исчез Гиви, вернее, его четвероногое воплощение.
Внезапно раздался знакомый щелчок и на поляне появился луч, а вслед за ним и знакомый шар, такой же огромный, как в прошлый раз. Денис не успел даже подняться на ноги, как синий луч простерся от него до оболочки шара.
– Это дорожка, – понял Денис, – меня приглашают войти.
В оболочке шара образовалась расщелина и Денис вслед за синим лучом шагнул внутрь. Сфера сомкнулась. Стало темно. И когда снова появился свет, Денис стоял в знакомом уже дворце. В креслах сидели Фелициус и Гиви. Третье кресло было свободно, и Фелициус жестом предложил Денису сесть.
– Я знаю причины твоего расстройства, – голос Леонардо-Фелициуса звучал тихо, но отчетливо и спокойно.
Денис вдруг тоже успокоился, хотя не было никаких причин для перемены настроения.