Девушка обнаружилась в дальнем углу сада, там, где хозяин старался бывать как можно реже. Деловито разглядывала заросли, будто и правда что-то понимала. Еще и не стеснялась критиковать.
– Чем же вам не нравится этот сад? – спросил Алессандро.
– Может быть, в прошлом он и был хорош, но теперь любоваться здесь нечем. Еще несколько лет, и проще будет посадить новый, чем спасти этот, – ответила девушка.
Молодая, не более двадцати лет, стройная, как кипарис, гибкая, как лиана. Смуглая, как все крестьянки. Может быть, оттого ее глаза казались еще ярче. Нет, это не глаза, это море – синее, глубокое, манящее. Нырнешь и уже не выплывешь.
– Синьор, вам плохо? Может, воды принести?
Нет, ему не было плохо, но внезапно вспыхнувший интерес, который он почувствовал к незнакомке, заставил насторожиться. В его сердце было место для одной женщины. Хотя разве сейчас речь шла о любви? Любой человек из плоти и крови испытывал определенные желания, особенно не имея возможности их удовлетворить.
– Не молчите, синьор! – попросила она. Неужели и правда беспокоилась?
– Что вы хотите услышать? – Алессандро усилием воли взял себя в руки. – Мне действительно плохо, и виной тому вы. Кто дал вам право рассуждать о вещах, в которых вы ничего не понимаете?
Щеки девушки вспыхнули румянцем. Глаза метали молнии. Того и гляди искры посыпятся или случится пожар. Сложив руки на груди, она сверлила его взглядом.
– Можно подумать, вы понимаете? Если и так, значит, нарочно ничего не хотите сделать для этого места. Будь у меня такой сад, я бы превратила его в райский уголок. Вашему хозяину это не нужно или же вы совсем не хотите работать и потому не выполняете его поручения.
– Хозяину? – переспросил Алессандро.
– Именно! – подтвердила девушка, ничуть не смутившись. – Неужели он ничего не видит?
Дель Росси с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Она нарочно провоцировали его? Он не любил рассуждения о чистоте крови, но не мог не согласиться с тем, что аристократа не спутать с крестьянином, даже если он одет неподобающе.
Одежда! Мысль молнией вспыхнула в мозгу. Он так и не переоделся, хотя давно вернулся с плантации винограда. Коричневые рабочие брюки и серая рубашка были специально пошиты для таких целей и могли кого угодно ввести в заблуждение.
– И что, пожалуетесь ему на нерадивых работников? – усмехнулся Алессандро. – Думаете таким путем получить место?
– Какой же вы!.. – воскликнула она, но недоговорила.
– И какой?
Алессандро понимал, что вел себя как мальчишка, подначивая девушку, но не мог, вернее, не желал останавливаться. Он пока не перешел границы дозволенного и получал истинное удовольствие, наблюдая за сменой эмоций на лице незнакомки.
– Вредный и о людях судите предвзято! – ответила она. – Не удивлюсь, если у вас совсем нет друзей. С таким-то характером…
Алессандро набрал в грудь воздуха, чтобы тоже высказать все, что он думает о женщинах, занимающихся не своим делом. Только внезапное появление управляющего спутало все планы.
– Хозяин, рабочие приехали!
Дель Росси с удовольствием отметил, как расширились и без того большие глаза девушки, как злость сменилась удивлением и растерянностью.
– Хозяин? – спросила она. – Синьор дель Росси?
– К вашим услугам! – поклонился он.
_______
[1] Status quo (лат.) – текущее положение.
Глава 4
– Санта-Мария! – воскликнула Лючия, чувствуя, как загорелись щеки.
Сперва она подумала о том, чтобы извиниться. Потом решила, что не сказала ничего обидного в отношении хозяина поместья. Сад и правда был запущен, а за правду извиняться не стоило, даже если она была кому-то неприятна. Огорчало только то, что теперь ей точно не получить место садовника. Значит, придется принять предложение синьора Карлоса. В том, чтобы стоять за прилавком и продавать хлеб Лючия не видела ничего зазорного. Страшнее было остаться наедине с самим хозяином пекарни, что провожал ее сальным взглядом и не раз приглашал в гости поздно вечером, когда все порядочные люди сидят дома.
Дель Росси тоже хорош. Разыграл комедию, будто бродячий артист. Разве аристократы ведут себя так, тем более сам князь Салерно? Или для них простые люди ничего не значат?
– Еще мгновение назад вы так много говорили, а теперь забыли все слова? – спросил Алессандро. – Магия, не иначе.