- Что ж, придется выпить эту гадость, раз уж несносный Пао решил, что так надо, - проворчал Камерон. Ему явно хотелось выхватить у Розы чашку, но на такой эффектный жест не хватало сил. Сморщившись от отвращения, Камерон понюхал настой и одним глотком опорожнил чашку.
- Фу! - чуть не подавился он, вывалив язык точно так же, как делал щенок времен Розиного детства. - И эту мерзость я должен пить вместо своих обезболивающих лекарств!
- Если в них содержится опий, как предположил господин Пао, то такой выбор, несомненно, предпочтительнее, - решительно ответила Роза. - Вам следовало бы подумать о том, что ваши так называемые обезболивающие во многом виноваты в том состоянии, в котором вы сейчас находитесь. Вспомните, что говорится в ваших собственных книгах о том, можно ли заниматься магией после употребления крепких напитков или наркотиков. Дело, конечно, ваше, если вы предпочитаете вести себя как глупец и пренебрегать наставлениями для подмастерьев, которые сами же заставляли меня читать.
Камерон кисло посмотрел на Розу, но ничего не сказал и снова начал есть мясо, втыкая в куски вилку с такой яростью, словно видел в них виновников своего несчастья.
"Или как если бы это была моя плоть".
Роза взглянула на острые белые клыки и с трудом подавила дрожь. Что в Камероне было от человека, а что от зверя? Не накинется ли он на нее, если раздразнить его слишком сильно?
"Но если я начну проявлять жалость и сочувствие, он не сможет собраться с силами. Если я выкажу страх, он станет меня презирать. Я должна обращаться с ним так, как это диктуется ситуацией, - как с равным мне человеческим существом, совершившим большую глупость и заслужившим несколько резких слов".
Камерон доел мясо, устало опустил вилку, потом все же сумел поставить тарелку на поднос. Ему с каждой секундой становилось лучше, и Роза порадовалась хотя бы этому.
- Поскольку вы уже знаете, что я могу быть дерзкой, я собираюсь вести себя так и дальше, - сказала Роза. - Как могло такое с вами случиться? Что превратило вас в... - Она запнулась, не найдя подходящего слова, но Камерон понял и ответил с горечью:
- Гордыня. Я настолько овладел всеми тонкостями магии Огня, что мне стало скучно, и я начал экспериментировать с другими разновидностями заклинаний. В одном из средневековых трактатов я нашел описание того, как можно по собственному желанию превратиться в волка, а потом - снова в человека.
- Луп-гару, - выдохнула Роза. - Я помню древние легенды об оборотнях.
"Я также помню об ужасной жестокости вервольфа, его неистребимой ненависти к людям, пока он пребывает в волчьем обличье. Как можно было захотеть принять такой облик?"
- Не совсем так. Вервольф из легенд не волен над своими превращениями, он не сохраняет человеческий разум, превратившись в животное. Заклинание, о котором я говорю, должно было позволить мне претерпевать превращение с полной безопасностью и не теряя человеческой личности. - Камерон закрыл глаза и откинулся в кресле; даже на морде зверя было явственно написано отчаяние. - Что-то пошло не так. Я оказался полуволком-получеловеком. Поэтому-то мне и понадобились ваши услуги - чтобы помочь найти недостающую часть магической формулы. Я обязательно должен обнаружить способ вернуть себе человеческий облик.
- Что ж, теперь я по крайней мере знаю, что ищу, - Роза обхватила колени руками и задумалась. Где-то в глубине души она решила, что гибрид человека и волка не такой уж и отталкивающий.
"Если бы он был изуродован, я испытывала бы ужасное чувство, которое всегда испытываю при взгляде на калеку: у меня сжимается сердце и появляется желание убежать. Здесь все совсем иначе. Пожалуй, я со временем смогу привыкнуть к его внешности".
- Простите меня за вопрос... Но какая часть вас - волк? - Роза покраснела, поняв двусмысленность того, что сказала, и поспешно поправилась: - Изменились ли ваша личность и чувства, например? Не хочется ли вам выть на луну или охотиться со стаей?
Его смех оказался очень похож на лай.
- Ничуть! Уверяю вас, я вполне ручной! - Однако за его словами явно крылось сомнение, словно он и сам гадал, в какой мере над ним властны инстинкты волка, а не разум человека.
Возникшая неловкость заставила их умолкнуть, и Роза решила сменить тему.
- Теперь я прекрасно понимаю, почему вы были таким затворником, но ведь больше надобности в этом нет, - сказала Роза, несколько удивив саму себя: такая мысль пришла ей только что. - Раз уж я вас видела, вам нет смысла посылать мне книги, а мне выкрикивать перевод в переговорную трубку. По-моему, будет более логично, если я буду приходить сюда и читать книги по вашему выбору - тогда в случае, если вы вспомните о чем-то, что есть в другом томе, мы сможем заняться этим немедленно, а не ждать следующего дня, когда вы пришлете мне нужную книгу.
Камерон задумчиво облизнул губы; красный язык мелькнул на фоне острых белых зубов.
- Вам не так уж отвратительно смотреть... на это? - Он показал на свое лицо рукой, больше похожей на волчью лапу. Розе удалось не опустить глаза.
- Вашу внешность приятной не назовешь, но и ничего неприятного в ней нет тоже. Она поражает, конечно, и я могу предположить, что некоторые ваши прежние знакомые, особенно те, кто ничего не знает о магии, увидев вас, испытали бы шок. Но не скажу, чтобы вы вызывали у меня отвращение. Произнося эти слова, Роза поняла, что все так и есть. - Есть еще одно довольно странное обстоятельство: многие люди радуются, когда в их любимых собаках проглядывает что-то человеческое; в вашей внешности как раз наличествует такая смесь.
Камерон фыркнул.
- Странная вы женщина, Роза Хокинс, - не слишком любезно сказал он. По светским меркам - совсем не женственная женщина.
Розе такое говорили и раньше, и боли она не испытывала.
- Значит, светские мерки слишком ограниченны, - решительно заявила она. - Хоть я и не назвала бы себя суфражисткой, я вполне сочувствую большинству их требований. Не знаю, как среди простонародья, но в нашем классе, Ясон Камерон, молодые женщины вынуждены жить словно на пьедестале, а это, позвольте вам сказать, чрезвычайно неуютное место. Я предпочитаю жить на земле, чтобы иметь возможность чего-то достичь, и если это делает меня "неженственной женщиной", что ж, пусть так. - Роза скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Камерона. - Признайте, что моя неженственная натура сослужила вам хорошую службу. Беспомощная, то и дело падающая в обморок истеричная леди едва ли смогла бы вам помочь в ваших теперешних трудностях.
Камерон только устало махнул лапой и откинулся в кресле, прикрыв глаза.
- Хватит. Я не собираюсь устраивать дебаты о правах женщин. Но вернемся к прежней теме: уверены ли вы, что готовы продолжать нашу работу здесь, в моих апартаментах? Я могу сделать так, что вы забудете обо всем случившемся, если вы предпочтете позволить мне это, и мы сможем вернуться к прежнему распорядку.
"Позволить ему вторгнуться в мой разум, вложить в него мысли, которые он считает подходящими? Нет, спасибо!"
- Я не предложила бы вам этого, если бы не рассчитывала, что вы примете мое предложение, - ответила Роза. - Более того: разве есть что-то, что помешало бы мне занять место Дюмона и выполнять обязанности вашего подмастерья? Мне кажется, что вы нуждаетесь в помощи, когда выполняете магические ритуалы.
- Вы? - Камерон наконец повернулся к Розе, широко раскрыв изумленные глаза. - Помогать в качестве подмастерья? Да вы хоть представляете себе, насколько это опасно? Вы что, лишились рассудка?
- Не думаю, - с несколько принужденным смехом ответила Роза. - Но если вы не хотите, чтобы помогала вам я, может быть, нужно попросить помощи у кого-то другого? Какого-нибудь великого мага, например... - Она стала лихорадочно вспоминать имена экспертов в оккультизме, о которых писали газеты. - Например, Алистера Кроули?