Я делаю снимок и выкладываю его с подписью "Страдания и Моёт". Через несколько минут приходит моя подруга по Спиркресту Камилла и закатывает глаза.
— Что теперь? — спрашивает она, качая головой и заставляя свои темные кудри разметаться по плечам. — Опять ссора с отцом? Это все из-за школы моды?
— Он просто даже не пытается выслушать мою точку зрения, — говорю я, откидывая голову на край кровати. — Он просто хочет, чтобы я делала все, что он скажет. Я для него как предмет, кусок глины, которому он придает любую форму. Он даже не видит во мне настоящего человека, а когда я с ним разговариваю, я даже не чувствую себя настоящим человеком. Я его ненавижу.
— Я тоже его ненавижу, — говорит Камилла, плюхаясь на мою кровать и выхватывая у меня из рук бутылку шампанского, чтобы сделать долгий глоток. — Помнишь, как он пытался за мной приударить?
Я поворачиваю голову, чтобы бросить на нее взгляд. — Он не пытался к тебе приставать.
— Не лги, Роза. На следующей неделе после того, как он пытался приставать ко мне, разве он не завел себе новую девушку, которая выглядит точно так же, как я?
Да, но как я скажу Камми, что в мире полно девушек, которые выглядят точно так же, как она? Глубокий загар, гладкая кожа, длинные ноги, черные волосы, завитые до совершенства? Она не первая девушка, у которой крошечная талия и большая, упругая грудь.
Так что мой отец, встречающийся с Луаной, вероятно, имеет меньше отношения к Кэмми и больше к тому факту, что старики во всем мире всегда будут испытывать симпатию к красивым девушкам с темными волосами и пышными изгибами.
— Не впутывай Луану, — говорю я наконец. — Сейчас она — единственная положительная черта моего отца.
— Может, тебе стоит попросить ее не делать минет, пока отец не разрешит тебе поступить в школу моды. Эмбарго на минет.
— Фу, Камми! Это отвратительно! — Я зашипела, прикрывая рот. — Если раньше я не чувствовала себя самоубийцей, то теперь точно чувствую.
— Не шути так, — говорит Камми, высокомерно покачивая головой.
Учитывая, что Камми провела большую часть времени в младших классах, издеваясь над новенькими, раздражает, что теперь она стала самозваной защитницей психического здоровья и чемпионом по борьбе с буллингом.
Но, с другой стороны, Камми готова на все, чтобы улучшить свою самооценку. Если бы она завтра узнала, что есть из цветочных горшков — это что-то новенькое, она бы не успела и глазом моргнуть, как у нее был бы полный рот грязи.
— И что же ты собираешься делать? — спрашивает она, возвращая мне бутылку шампанского. — Вернуться в Нью-Йорк, как он хочет? Получать настоящую степень?
— Как будто. Я поступаю в школу моды. Это настоящий диплом.
— А я и не говорила, что это не так. — Камми наклоняет голову и одаривает меня немного стервозной улыбкой. — Я хочу сказать, что Coco Chanel не училась в школе моды.
— И что? Vera Wang и Ralph Lauren учились. К чему ты клонишь?
— Я ничего не хочу сказать, девочка, успокойся! — Камми закатила глаза. — В любом случае, я думала, твой отец сказал "нет"?
— Мне все равно. Что он собирается сделать, похитить меня и привезти обратно в Нью-Йорк? Пожалуйста. Он слишком жалок, чтобы что-то сделать.
Камми медленно кивает, затем спрашивает пониженным голосом. — А что, если он твой бюджет урежет?
Я громко расхохоталась. — Представь себе!
Иногда моя жизнь похожа на фильм.
Я — главная героиня: непринужденно красивая и восхитительно обаятельная. На фоне престижного Спиркреста, полированного Верхнего Ист-Сайда или постоянно меняющихся городов и частных пляжей, где я отдыхаю, каждый день моей жизни — это эстетически приятный монтаж. Одежда — просто умопомрачительная, актеры второго плана — гламурные, а любовные интересы — просто услада для глаз.
Но иногда фильм моей жизни поворачивает. Наверное, чтобы героиня извлекла уроки, должна случиться трагедия. Жестокий режиссер использует предвестия и иронию, чтобы судьба героини казалась неизбежной, почти заслуженной, даже если это не так.
Но когда отец звонит мне на следующий день после того, как мы официально подали документы в университет, это не кажется неизбежным и заслуженным.
Это жестоко и несправедливо, и это застает меня врасплох.
— Ты хочешь пойти в школу моды, Серафина? — рычит он в трубку, заставляя меня держать ее на расстоянии вытянутой руки. — Ты пойдешь в школу моды, мать твою. Но ты будешь пробивать себе дорогу сама, раз уж ты думаешь, что все знаешь.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я дрожащим голосом. Я только что вернулась с дневных занятий и стою посреди комнаты в своей форме, застыв в шоке.