Но он этого не делает — он слишком сосредоточен на розах.
— Ты работаешь здесь каждые выходные? — неожиданно спрашиваю я, отчаянно пытаясь заполнить удушающую тишину.
— Да.
Больше он ничего не сообщает, и мне ничего не остается, как устроить ему допрос как в ЦРУ.
— А чем же ты занимаешься в остальное время? Ты учишься в университете?
— Нет. — Он даже не поднимает глаз. Он срывает шипы с моих роз руками в перчатках, выражение его лица пустое. — У меня есть другая работа.
— Какая работа?
— Я доставляю продукты для местных бакалейщиков и фермеров. Иногда подрабатываю на кухне.
Я не могу сдержать гримасу отвращения на своем лице. — Почему так много работ?
Он пожимает плечами. — Моя мама выходит замуж летом. Просто помогаю ей со свадебными расходами.
Это вызывает в моей груди прилив тепла, как взрыв конфетти. Я не ожидала такого… благородного ответа. Благодаря этому его привлекательность практически мгновенно переходит от мягкой пятерки к твердой семерке. Теперь я действительно хочу, чтобы он меня проверил.
Вместо этого он собирает охапку роз и протягивает ее мне.
— Вот, — говорит он. — Все готово.
— Я спрыгиваю со стола — мои бедра действительно подвели меня — и хватаю букет. — Спасибо.
— Не за что.
Я беру розы, а он поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова. Странное чувство разочарования охватывает меня, когда он исчезает в темноте оранжереи.
Я даже не знаю, почему я разочарована: я получила именно то, за чем пришла. У меня достаточно роз, чтобы мой наряд для сегодняшней вечеринки выглядел так, словно сама Персефона принесла в него весну. Достаточно роз, чтобы никто на этой вечеринке не смог меня не заметить.
Но когда я выхожу из оранжереи, меня охватывает новый страх.
Как я смогу заставить Эвана Найта обратить на меня внимание, если я даже не смогла заставить грязного садовника обратить на меня внимание?
Глава 3
Порванный фатин
Быть самой красивой девушкой — это не простое достижение. Это вечеринка "Молодых Королей", поэтому на ней присутствуют самые популярные девушки Спиркреста.
Это значит Кайана Килберн, сверкающая как бриллиант, пахнущая сладкой карамелью, ее смуглая кожа ловит любой свет в своем роскошном блеске. Это Теодора Дорохова, сама ледяная королева, неприкасаемая и недосягаемая с высоты своей красоты и ума. Это Камми, моя лучшая подруга, с ее изгибами и черными как ночь локонами.
И все же. Какими бы красивыми они ни были, ни одна из них не может сравниться со мной.
Я вхожу в Сад Мира под дружные возгласы. Когда я выходила из своей комнаты, мне даже не нужно было проверять свое отражение, чтобы понять, что я произведу такой эффект, но я все равно проверила его. Я украсила свой старинный корсет таким количеством роз, что моя грудь стала похожа на букет. Моя юбка — ярды розового тюля, собранного вручную, — развевается вокруг ног и стелется за спиной, как неземные венки тумана. Поскольку мой наряд так декадентски женственен, я дополнила его белыми сетками и черными боевыми сапогами.
Глаза следят за тем, как я грациозными шагами пробираюсь через сад мира. Я занималась балетом, пока не переехала в Англию, чтобы поступить в Спиркрест, поэтому я знаю, как ходить так, словно я не прикована к земле силой тяжести. Я знаю, как произвести впечатление.
Мне нужно произвести впечатление сегодня вечером.
От этого зависит мой план.
Камми находит меня, когда я наливаю себе фужер шампанского. На ней прозрачные брюки, расшитые сотнями крошечных кристаллов, головокружительные каблуки и черное бюстье. Ее волосы — самостоятельное украшение, на плечах — роскошный черный плащ. Она уже подвыпившая, и при виде меня она спотыкается, падая в мои объятия.
— Ну как? — прохрипела она мне в ухо. — Ты трахнула садовника?
Мои мысли сразу же устремляются к загадочному мальчику из оранжереи. Откуда Кэмми могла знать о нем?
— Ч-что? — спрашиваю я, нервничая без причины.
— Мистер Мортон! — восклицает она, хихикая. — Ты трахалась с мистером Мортоном?
Я закатываю глаза и отталкиваю ее от себя. — Неужели кому-то, кто выглядит как я, нужно опускаться так низко?
— Эй, не надо так наезжать на мистера Мортона, — полукричит она сквозь музыку. — Может, он и не промах, знаешь ли. — Она наклоняется, почти падая на меня, чтобы прошептать мне на ухо. — Я слышала, что бедняки трахаются жестче, чем рок-звезды.
И снова мои мысли возвращаются к мальчику в теплице — как же его звали? Я думаю о его больших руках, широких плечах, легкой силе и спокойном поведении. Как такой человек, может трахаться?