‘Я не хочу делать ничего неразумного. Мне нужна его помощь.’
‘Не очень мудро с его стороны игнорировать мою записку. Я отправлю этого старого ублюдка домой так быстро, что он не поймет, что происходит. ’
‘Вы упомянули в своей записке, по какому поводу я хотел его видеть?’
- Конечно, нет. Это ваше дело. И в любом случае, он бы знал. Он знает все, что происходит в этом городе. Кровавый соус!’ Сказал Майклсон. Его лицо было красным, а галстук несколько неумело завязан. "Давайте пойдем туда, пока он не начал обедать. Они едят в семь. Он никогда не оставит это, раз уж начал.’
У Хьюстона были некоторые сомнения относительно мудрости столкновения представителя Тибета с Майклсоном в его нынешнем настроении оскорбленной гордости; и он подозревал, что трейдер использовал его, чтобы свести какие-то свои счеты. Но он не мог выйти из этого, не оскорбив. Он допил свой напиток и задумчиво пошел с Майклсоном через площадь.
Толпы людей покинули внутренний двор заведения Санграба; двойные двери были заперты, а здание закрыто ставнями и тихо. Майклсон громко постучал, и через несколько мгновений появился тибетец в мантии.
Майклсон коротко заговорил, и их впустили. Дверь за ними закрылась. Слуга исчез. Хьюстон слышал, как Майклсон шумно дышит рядом с ним в темном холле. Вскоре слуга появился снова с маленьким фонарем, который он повесил на настенный кронштейн. Он пробормотал несколько слов Майклсону.
‘Как я и думал", - сказал Майклсон. ‘Сейчас он молится. Мы поймаем его как раз перед тем, как он поест.’
И действительно, через несколько мгновений Хьюстон смог различить слабое пение откуда-то из дома, горловое завывание, которое было странным, но не неприятным в мерцающем свете лампы.
Слуга вернулся через несколько минут, и они последовали за ним по тускло освещенному коридору к паре двойных дверей, которые он распахнул перед ними. Внутри, в ярком свете нескольких десятков свечей, стояли два старика. Хьюстон никогда в жизни не видел таких великолепных фигур. Они были одеты в одежды из богато расшитого шелка, застегнутые на груди, как казачьи мундиры. На каждой было шелковое колье, украшенное драгоценными камнями, свободно завязанное под стоячим воротником цвета мандарина, а волосы собраны на макушке в блестящий черный пучок, украшенный драгоценными камнями. Каждый также носил по одной серьге-подвеске и имел небольшую козлиную бородку.
На мгновение Хьюстону показалось, что две фигуры были домашними идолами, настолько неподвижными они были; но вскоре они поклонились, и он обнаружил, что кланяется в ответ.
Он был сильно впечатлен, увидев, что Майклсона ни в коей мере не смутило все это великолепие. Он непринужденно уселся в кресло и жестом предложил Хьюстону сделать то же самое, и двое стариков тоже сели.
Хьюстон задавался вопросом, кто из них был Санграб, и теперь, когда Майклсон обратился к нему, он увидел. Другой старик отошел немного в сторону; он сел за маленький столик и, положив на него руки, наблюдал. В нем было что-то от черепахового кота. В его волосах блестели черепаховые гребни; кусочки черепахового панциря выделялись на его руках – маленькие ручки, положенные одна на другую, которые фиксировались и сжимались, как у кошки. В его тонком вздернутом рте и узких сонных глазах тоже было что-то кошачье. Однако эти глаза, не мигая, были устремлены на Хьюстона; он не видел, чтобы они двигались на протяжении всего интервью.
Санграб играл со своей бородой, время от времени изучая Хьюстона, пока Майклсон говорил, и вставляя несколько слов сам.
"Ну, – наконец сказал Майклсон по-английски, - он не настроен оптимистично по поводу свидетельств о смерти - я вам это говорил. Но он попробует еще раз, если ты хочешь. Тем временем он пообещал разобраться с именами водителей, которых вы хотите. Загвоздка в том, что октябрьским караваном управлял Да Коста, как я и думал, и он уехал на зиму в Гоа. Он думает, что погонщики тоже разошлись. Некоторые из них едут пить чай в Дарджилинг, а многие возвращаются домой в Непал – в основном это шерпы или гуркхи. Тем не менее, вы можете найти некоторые из них здесь. На составление списка уйдет несколько дней – у него сейчас много работы. Удовлетворяет ли это вас на данный момент?’
Хьюстон сказал, что это так, и вскоре они ушли.
‘Должен сказать, - с удовлетворением сказал Майклсон, когда они зашли в отель, чтобы выпить, - этот маленький сопляк был довольно заискивающим. Конечно, он плохо относится к моим черным хвостам. И потом, другой парень слушал. ’