— Это в его стиле, — спустя секунды проговорила Меган. — Бьорн постоянно чувствует за собой какую-то вину, и готов помочь каждому.
— Жаль, что я не могу ответить ему тем же. Кажется, приношу только хлопоты.
— Даже и не думай об этом. Сколько я его знаю, он все время жил один, не прося ничего взамен. Твое появление немного взбодрило его.
— Не понимаю, каким образом.
— Он пишет новые песни. Это должно о чем-то говорить.
Ничего не оставалось, как пожать плечами. Кто такой Бьорн, и сколько песен он написал? Не важно, пришло ли вдохновение с моим появлением или этому могло поспособствовать другое обстоятельство, я четко осознавала свое место в его доме и уж тем более в его жизни.
— А кем для него являешься ты? — спросила я, перебирая от волнения нитку, торчащую из рукава куртки. По крайней мере, попыталась навести мосты.
— Не знаю. Я часто в его присутствии чувствую себя занозой в заднице, — из девушки вырвался горький смешок.
— Может, потому что ты ведешь себя…
— Как шлюха?
Меган так легко удалось произнести это слово, от чего я едва не поперхнулась.
— Немного развязно, я это имела в виду.
Она громко вздохнула и проговорила задумчиво:
— Всего лишь хочу дарить ему то, что он заслуживает — женскую ласку. Бьорн мне нравится очень давно. Я просто тащусь от его таланта, манеры поведения, исходящей от него сексуальной брутальности.
Даже глаза Мег засияли по-особенному при упоминании об этом мужчине.
— Но он непреклонен, — продолжала она, глядя на дорогу. — Его жена — единственная женщина, которую он любил и продолжает любить, храня память о ней.
Оглушительная тишина между нами длилась минут десять. Сложилось впечатление, что мы обе переживали за прошлое Бьорна, и я, в который раз, провела параллель между ним и своими воспоминаниями.
Детство, мама, юность. Затем как по цепочке Томми и Флойд. Если первый подтолкнул к пропасти, то последний скинул в нее, отобрав всякую надежду на жизнь, которую заслуживал любой свободный человек. Играя в свои непонятные игры, он слишком увлекся присутствием незнакомки в своей судьбе, от чего не замечал моих желаний и потребностей. В тот день я попала в его ловко сплетенные сети изо лжи и предательства, когда явилась к нему по собственной воле.
— Приехали, — вырвала меня из облака воспоминаний Меган. Она вопросительно взглянула в мою сторону, ощутив нерешительность.
— Все в порядке?
Улыбнувшись, я согласно кивнула головой, и мы обе поспешили покинуть салон машины.
Здание, внешне похожее на обычный бар, удивило необычным контрастным оформлением внутри. Вместительная площадь, две танцплощадки и одна сцена. Все было выполнено в стиле ночного клуба. Я заметила несколько зон отдыха, выполненных в разных направлениях. Но ретро был преобладающим, одинаково с темно-красными тонами, создающих впечатление интимной обстановки. Мег похвасталась, что по вечерам она лихо крутится на одном из двух пилонов, установленных по бокам сцены.
— Ты… стриптизерша? — нерешительно поинтересовалась я, когда в поисках свободного столика мы проходили мимо сцены.
— Сейчас это основная моя работа. Присядем?
Она шлепнула своей черной замшевой сумочкой по поверхности стола, как будто это место было за ней.
— Ты раздеваешься по-настоящему, когда танцуешь?
Я была больше увлечена Меган и некоторыми фактами из ее жизни, пока мы устраивались неподалеку от сцены, чем на парне, что продолжал регулировать стул и стойку с микрофоном.
— А как же иначе? — откровенно засмеялась она, заставив почувствовать меня глупо.
— Довольно смело, — сказала я и тут же осеклась, когда девушка приобрела серьезный вид.
— Это еще цветочки. Захочешь жить не хуже другихи не на такое пойдешь.
В этом и был весь горький смысл. Зачем нужна такая жизнь, взамен которой отбирали свободу и не только. Заставляли «любить» и подчиняться против воли, чувствовать себя вещью, что являлось самым обидным в моменты озарения. В своей жизни я постоянно была никем. И только сейчас приобрела то, к чему всегда стремилась. Пусть и не приложила для этого собственных усилий.
От одной мысли, что я могу лишиться покоя, охватил страх. Стало не по себе. Грудь сковала боль, и к горлу подкатила тошнота.
А затем отпустило.
Дыхание выровнялось, и я вспомнила, что находилась среди людей в каком-то баре.
Прикрыв ладонью рот, я надеялась, что меня не стошнит на виду у всех.
— Ты побледнела. Тебе плохо?
— Немного кружится голова, — призналась я.