Герцог встал — сухой, крепкий старик. Был в нем какой-то стальной стержень, который ничто не могло сломить. Роза снова вспомнила сокола. Что-то в этом человеке и его власти вызывало в ней отвращение. Роза в отчаянии отвернулась.
— Я следил за тобой, Роза, — тихо сказал он, — с тех пор, как дороги наших семей пересеклись. Ты умная женщина. Многие женщины, как по мне, — добавил он сухо, — таковыми не являются. Наверное, ты считала, что я был неправ, позволив Джорджу жениться на Долли. — Он жестом остановил ее возражения. — Без этого брака семья Долли, наследство Уильяма были бы уничтожены — слишком много поколений дураков. Сестры Долли удачно вышли замуж, но недостаточно удачно. У семьи Энн есть деньги, конечно, но есть также и сыновья. Ты не понимаешь, как старые английские семьи ведут дела, да я и не жду, что ты поймешь. Я сделал то, что посчитал нужным.
Этот человек был советником короля. Теперь он стоял в доме на Саут-Молтон-стрит, и от него исходило ощущение власти. Роза хотела отвернуться, таким сильным было ее отвращение к нему. Она стала неосторожной.
— Я находилась с Долли, когда она умирала в Александрии. Ей было очень больно, она была несчастна. Во многом из-за мужа, которого вы заставили жениться на ней, и из-за брата, вашего племянника, которого она любила всем сердцем.
Он слегка кивнул. Невозможно было определить, соглашается он или нет. Она хотела продолжить, чтобы он сбросил с себя эту холодную маску, но не сделала этого. Она вспомнила, как жужжали москиты в горячем воздухе Александрии. Розетта молча смотрела на него. Герцог не двинулся с места. Выражение его лица было непроницаемым. Наконец он издал нечто похожее на вздох.
— Дорогая моя… с этим покончено. Долли мертва. Что касается тебя… виконту, по всей видимости, нужен этот ребенок. Это девочка, она больна, но она… очевидно, — он снова посмотрел на Розетту, — ребенок семьи Фэллон. Они не позволят тебе оставить ее, как и закон. Что касается меня, — продолжал он холодным тоном, — то мне все равно, потому что мои дела с семьей Фэллон наконец, благодарение Богу, завершились. У Уильяма теперь есть сын, надеюсь, первый из многих. Родословная Торренсов теперь в такой же безопасности, как и их состояние, которое я… сохранил. Я понимаю, — он заметил, что девочка снова смотрит на него, — что вы с ребенком испытали многое. Я думаю, то, что вы сделали с мисс Горди, — исключительная авантюра. Но это заслуживает похвалы. Кажется… ты нравишься этому ребенку. Я хочу сделать предложение.
— Ваша милость, — выпалила Роза отчаянно, — Фэллоны разрушили жизнь одной девушки, вашей собственной племянницы! — Роза почувствовала, как Розетта напряглась. — Я не думаю, что Джордж желает ей добра. Я полагаю, — она прикусила губу, затем продолжила, — я полагаю, что Джордж убил бы ее, если бы обнаружил первым.
Лицо герцога оставалось таким же бесстрастным.
— Это серьезное обвинение.
— Ваша милость, брат Джорджа… мой усопший супруг… не погиб как герой. Этот ребенок является напоминанием об этом. Виконт, как вы понимаете, хочет стать частью… того круга, в который входите вы. Этот ребенок мешает его планам.
Роза отвернулась. Она все сказала. Ей было все равно. Когда она наконец снова посмотрела на герцога Хоуксфилда, то заметила, что он смотрит на нее снисходительно.
— Не думай, что мы не знали этого. — Слово мы включало мир, в котором он жил: короля, правительство, власть — Англию. — Ты же не думаешь, что кто-то вроде Джорджа Фэллона может стать настоящей частью мира, в котором я живу? Ребенок — это ничто.
Она ответила холодно, снова взяв Розетту на руки:
— Для меня она не «ничто», ваша милость. — Она продолжила, не в силах сдержаться: — Фэллонам нельзя позволить управлять жизнью еще одной девушки! Монастырь! Почему она должна закончить свои дни в монастыре? Если я… — она запнулась, потом тихо добавила, взглянув на девочку, — если я люблю ее.
— Боюсь, закон гласит, что у виконта есть права на эту девочку. Он может запереть ее в монастыре, если того желает. — Герцог внимательно посмотрел на Розу. — Но… в местах, — он кашлянул, — где закон не действует… у меня есть власть над семьей Фэллон. Я могу сделать так, что виконта не примут ни в одном аристократическом доме Лондона. Я хочу спросить, не желаете ли вы рассмотреть возможность нашего брака?
Роза взглянула на него, подумав, что ослышалась.
Он улыбнулся. Это была холодная улыбка, но все же улыбка.
— Вы бы изменили свое положение и положение девочки навсегда. Поскольку, я полагаю, вам не надо объяснять, что такое семья Хоуксфилд. Моя жена умерла несколько лет назад. У нас не было детей, но я не могу передать титул и поместье Уильяму, сыну сестры, потому что у меня есть младший брат, а у него есть сыновья. Поэтому наследство Уильяма было так важно для меня — его следовало спасти любой ценой. Теперь моя миссия завершена и семья Торренс в безопасности.