Он незаметно поглядывал на Фанни, но Фанни смотрела на кузину. В простом желтом платье, с изящным королевским колье на шее, Роза прислушивалась к Его Величеству. Она все еще была бледной и худой, но она вежливо улыбалась и сидела очень прямо. Роза была сосредоточена, поскольку сделала очень важный шаг. Только сцепленные под столом руки выдавали ее беспокойство. Король снисходительно улыбался. Герцог Хоуксфилд смотрел на свою новую жену. Оркестр играл мазурку, но, ясное дело, никто не танцевал, не перед королем.
Мисс Горди, которая ради Розы постоянно кланялась королю Англии Георгу III, удалилась. Она поднялась по широкой мраморной лестнице, прошла по длинному полутемному коридору. Мерцало пламя свечей, со стен на нее глядели аристократические лица, вдоль коридора стояли греческие статуи. Несколько раз она не могла найти дорогу, и лакеи и служанки провожали добрую пожилую леди по тихим коридорам, по новым лестницам. Они считали ее доброй, потому что не могли заглянуть в ее мысли. Теперь она сидела с Розеттой и ее нянькой, обдумывая мысль, которая пришла к ней в ту жаркую египетскую ночь в хане — избавиться от королевской семьи, выслав ее на дальние острова в южных морях. Нянька убежала готовить чай. Мисс Горди вытерла лоб небольшим белым платочком и чопорно уселась возле Розетты, которая лежала в очень большой разукрашенной кроватке — фамильной реликвии семьи Хоуксфилд.
— Ну, Розетта, — сказала мисс Горди, — ну. — Она обвела взглядом большую темную комнату, увешанную портретами предков герцога. — Твоя жизнь очень изменилась. Я отброшу свои предрассудки, ибо в этом возникла необходимость. Ты понимаешь? — Она улыбнулась девочке. — У тебя будет масса прекрасных возможностей. Твоя мать, — мисс Горди нагнулась к кроватке и заговорила тише, — нашла способ, как и твоя тетя Фанни. Ты всегда должна гордиться ими, Розетта. Я, с другой стороны, просто глупая старая женщина, которая постарается, чтобы ты не потеряла связи с реальным миром. Но прежде всего, дорогая, я надеюсь… ах, мне будет так не хватать тебя, — мисс Горди промокнула платком неожиданно выступившие слезы, — я надеюсь, что ты и твоя дорогая, дорогая мать будете счастливы.
Пламя из камина осветило комнату. Вернулась нянька, осторожно подняла Розетту и поднесла к окнам, которые выходили на длинные ухоженные сады герцога, пестревшие лабиринтами, белыми статуями и идеально подстриженными деревьями. Они стояли у окна, раскрыв рот от удивления, когда в небо взвились искрящиеся снопы света — снова и снова, — переливающиеся всеми цветами радуги. Розетта широко раскрыла глаза. Вдалеке слышался гул фейерверков.
Король уехал.
Играла музыка, кружились пары. Фанни заметила, что герцог Хоуксфилд хочет что-то сказать. Он встал. Гости начали вежливо покашливать, музыка стихла, все внимательно слушали его светлость. Он произнес короткую речь, поблагодарил собравшихся за поздравления. Затем он пожелал всем спокойной ночи и повернулся к широкой лестнице, знаком велев новой жене следовать за собой.
Роза оглянулась. Фанни заметила, что Роза улыбается гостям пустой, безжизненной улыбкой. Она вообще их не видела, никого из них, даже Фанни.
— Пойдем, Роза, — позвал герцог Хоуксфилд.
Глава тридцать вторая
Так Розетта и жила — в роскоши и богатстве. Она жила во дворце, а не в египетской пустыне и не в монастыре. Она превратилась в леди Розетту Хоуксфилд, и ее родной дядя Джордж, который хотел убить ее, и родная бабушка, которая кричала: «Уберите это!», были вынуждены выражать почтение, если хотели сохранить общественное положение. И Розетта улыбалась им. В такие моменты они видели Гарри. Когда она приехала в Лондон, они показали огромный портрет ее отца и его медали, расположенные в гостиной в доме на Беркли-сквер. Она разглядывала все это с бесстрастным выражением лица. Вопреки своим принципам, они обнаружили — к своему крайнему стыду — что им хочется чаще видеться с чужеземной темнокожей больной девочкой, что — к своему ужасу — им не хватает ребенка, который мог бы смотреть на них так внимательно, словно он видит их насквозь.