Роза молчала. «Как я могу говорить о таком с мужчиной, которого едва знаю?»
— Пожалуйста, Роза, — настаивала Долли. — Пожалуйста, пожалуйста, Роза, я умоляю тебя! — Когда Роза не ответила, Долли неожиданно добавила: — Ты хочешь оставить его себе!
Роза посмотрела на юное личико Долли, на котором было написано отчаяние, и вспомнила, что когда-то она была ненамного старше Долли и тоже ничего не опасалась в своей невинности, и тоже хотела поступить по-своему.
— Я сделаю все, что смогу, — ответила она, поцеловала девушку и повернулась, чтобы уйти. — Что бы ни случилось, — пообещала она, — я постараюсь помочь тебе не выйти замуж за Джорджа Фэллона!
Глава четырнадцатая
На следующий день месье Пьер Монтан появился в отеле. Он учтиво поздоровался с семьей Фэллон и поинтересовался, не желают ли они ознакомиться с подготовкой издания «Description de l’Egypte».
Джордж был очень польщен, он с воодушевлением жал французу руку. Долли была вся в ожидании. Ее охватило сильное волнение. Она громко заявила о своем согласии поехать с французом.
— Очень хорошо, — торжественно изрекла вдова. — Я вижу, у моего сына и дорогой Долли есть общие интересы.
Никто из них, даже Джордж, который увлекался коллекционированием древностей, не был подготовлен к тому, что они увидели. Как только они прошли главный вход, все внезапно залил яркий свет. Однако это не был свет. Это была игра красок. Во всех комнатах — на стенах, на столах, на стульях, на полу, на постаментах — стояли статуи львов с человеческими лицами, фрагменты роскошных украшений, разноцветные ящики, старая деревянная арфа, красивая лепная голова с одним глазом, большая гранитная ступня. Обломки камней и листы бумаги были покрыты письменами. Также там стояли куски стен с выгравированными на них надписями, извлеченные из гробниц и храмов. На них красными, голубыми, золотыми, белыми, зелеными и коричневыми красками была изображена жизнь Древнего Египта: прекрасно прорисованные музыканты, играющие на инструментах, похожих на небольшие арфы, писцы за работой, боги, получающие дары, корабли, пестрые утки. И кошки, кошки были повсюду: статуи кошек, вырезанные изображения кошек на стенах, нарисованные кошки и, как им объяснили, мумифицированные кошки. А еще — рисунки французов, запечатлевшие то, что они видели в Египте, — большие красивые статуи людей, а может, богов. Мать с ребенком, похожие на мадонну с младенцем, созданные за много тысячелетий до возникновения христианства. Птицы, скорпионы и рыбы, полулюди-полуживотные. Картины, изображающие Нил, густые пальмовые заросли, небольшие лодки, земледельцев, буйволов с шорами, рыбаков. Много рисунков было посвящено пирамидам и загадочной статуе под названием Сфинкс. И повсюду изумительные письмена, загадочная египетская письменность, выгравированная на самых разных обломках глиняной посуды и камней, на клочках чего-то, что выглядело как нечто среднее между бумагой и тканью. Египетские кар тины пестрели иероглифами.
— Ух-х-х, — вздохнула Долли. Она стояла так близко к Пьеру Монтану, что он почувствовал ее дыхание, запах ее пастилок. Гости тихо пересекли длинный зал. Они не могли отвести взгляд от кип бумаг, папок, рисунков и предметов, которые то и дело переносили с места на место.
— Это папирус, — сообщил Пьер Розе, заметив, что она внимательно рассматривает какой-то свиток. — Это их бумага, делается из тростника. Все эти предметы мы отослали во Францию. До вашего… договора.
— Полагаю, вы все перекрасили, — заметила вдова.
Пьер не мог сдержать удивления.
— Конечно же нет, мадам. Это то, что мы нашли.
— В таком случае, я думаю, что ваши художники преувеличили красоту увиденного и его яркость, — продолжала вдова, но в ее голосе была какая-то неуверенность, поскольку все, что находилось в зале, ее буквально поразило.
— Уверяю вас, мадам, — ответил Пьер, — наши художники уделили много внимания мелочам, они сделали много зарисовок, прежде чем приступить к написанию картин. Они снова и снова проверяли цвета. Вы можете удостовериться в этом сами. Я видел их, я путешествовал вверх по Нилу с усталыми невежественными солдатами, которые, однако, время от времени одобрительно отзывались о том, что предстало их взорам. Несмотря на все сражения и опасности, казалось, словно их… их сердца или души, нечто внутри них… каким-то образом откликается на то, что они нашли.
— Этих сокровищ не было в Александрии, — огорченно заметил Уильям. — Я бы привез кое-что домой.