Он почесал затылок.
— Да уж, наверное, я думаю.
— Но чтобы сделать это, мы должны действовать, причем быстро. Сегодня вечером, по-моему, Наполеон собирается устроить государственный переворот. И его успех зависит от того, кто владеет утраченной и вновь найденной книгой. Ведь тамплиеры на самом-то деле спрятали свои богатства, и спрятали в таком месте, где, по их разумению, никто даже не осмелился бы искать их, — на ходу сочинил я.
— Где? — спросил он, затаив дыхание.
— Под храмом Разума на острове Сите, в том самом месте, где древние римляне возвели храм Исиды, египетской богини. Но только эта книга способна открыть нам точное местонахождение клада.
Он вытаращил глаза.
— Под собором Парижской Богоматери?
Бедность способствует вере в любые байки, а жалованье тюремщиков удручающе мало.
— Вам достаточно запастись только киркой и храбростью, месье Бонифаций. Именно храбрецы становятся богатейшими и могущественнейшими людьми в мире! Если, конечно, вам не лень немного покопаться в земле! И только один человек может указать нам точное место! Силано обуяла жадность, и нам необходимо остановить его и поступить справедливо с тайными знаниями древних, выполнив заветы франкмасонов и тамплиеров! Вы готовы помочь мне?
— Нам бы только добраться до кабинета Силано, потом вы можете спрятаться в крипте под собором и спокойно дождаться нашего прихода с расшифрованной загадкой спрятанного клада. И тогда мы все вместе изменим историю!
В более спокойные времена мне не удалось бы уговорить его. Но нынче Париж пребывал на грани переворота, и могли произойти самые невероятные вещи. Войска возводили на улицах баррикады, законодательные собрания охватила паника, блистательные генералы сходились к особняку Наполеона, а сам город погрузился в темное и зловещее ожидание. И еще важнее то, что революция запретила католические службы, и собор Парижской Богоматери стоял как великий призрак, в который заглядывали лишь набожные старушки да бедняки, подметавшие его ради получения пособия. Нашему тюремщику не составило бы никакого труда пробраться в крипту. Пока Бонапарт общался с людскими толпами в саду Тюильри, Бонифаций успел раздобыть необходимые орудия.
Выводя нас из тюрьмы, он, конечно, вопиюще нарушил служебные обязанности. Однако я предупредил его, что без нашей помощи он ни за что не сможет найти книгу и прочесть ее. И тогда весь остаток своих дней будет тоскливо служить тюремщиком в башне Тампль, сплетничая с приговоренными заключенными, вместо того чтобы стать наследником богатства и могущества рыцарей-тамплиеров. В тот вечер Бонифаций сообщил нам, что Бонапарт ворвался на заседание Совета старейшин, где они отвергли требование распустить Директорию и назначить его первым консулом. Он произнес пылкую, но настолько бессмысленную — по общим отзывам — речь, что собственные адъютанты предпочли увести его с трибуны. Он выкрикивал бессвязные фразы. Все, казалось, было проиграно. И однако в итоге законодатели не приказали арестовать его, они даже не отказались с ним встретиться. Более того, они согласились на все требования. Почему? В тот же вечер околдованные Наполеоном войска очистили зал оранжереи Сен-Клу от заседавшего там Совета пятисот, некоторые делегаты сбежали, выпрыгнув в окна, а старейшины приняли новый декрет о замене государственной Директории неким «временным исполнительным комитетом», возглавляемым самим Бонапартом.
— То и дело складывалась ситуация, грозившая разрушить все планы заговорщиков, и все-таки людям не хватило духу противиться его воле, — сообщил наш тюремщик. — А теперь они пытаются склонить на свою сторону и представителей Совета пятисот. Наполеоновские соучастники собираются добиться от них должностной присяги после полуночи.
Позднее ходили разговоры, что все это было заблуждением, порожденным страхом перед штыками и общей паникой. Но я вдруг подумал, не включал ли тот бессмысленный набор фраз слова могущественного заговора, не произносимого почти пять тысячелетий, подчиняющего заговора из древнего свитка, спрятанного под Городом Призраков в саркофаге рыцаря-тамплиера. Я подумал о том, что, возможно, Книга Тота уже пущена в дело. Если ее заговоры по-прежнему обладали силой, то Наполеон, новый правитель самой могущественной страны на земле, скоро станет владыкой планеты — а заодно с ним Силано и еретическая ложа египетского обряда. Начнется эпоха нового владычества оккультной мегаломании, и вместо долгожданного нового рассвета истории человечества оно погрузится в долгую и беспросветную ночь.
Мы должны действовать.
— Вы узнали, где обосновался Алессандро Силано?
— Он проводит опыты в Тюильрийском дворце под охраной людей Бонапарта. Но я слышал, что сегодня вечером он уйдет, чтобы помочь заговорщикам взять под контроль правительство. К счастью, основные военные силы отправились в Сен-Клу. В Тюильри осталась лишь немногочисленная охрана, да и сам старый дворец, в общем, пустует. Вы можете проникнуть в кабинет Силано и забрать вашу книгу. — Он пристально глянул на нас. — Вы уверены, что она у него? Если наш план провалится, нам может грозить гильотина!
— Как только вы заполучите Книгу Тота и сокровища, Бонифаций, то сами будете управлять гильотиной и всем остальным миром.
Он неуверенно кивнул, его униформа пестрела множеством грязных пятен, оставленных за неделю наших совместных ужинов.
— И все-таки наша затея чертовски рискованна. Сомневаюсь, что все пройдет гладко.
— Все великие проекты трудновыполнимы, иначе они не были бы великими! — Нечто в таком духе мог бы сказать Бонапарт, французам нравятся подобные фразы. — Помогите нам только добраться до кабинета Силано, и весь дальнейший риск мы возьмем на себя, а вы спокойно отправитесь в собор ждать нас.
— Но я же ваш тюремщик, мне не положено оставлять вас одних.
— Неужели вы думаете, что обладание величайшими в мире сокровищами не свяжет нас троих крепче любых цепей? Поверьте мне, Бонифаций… вам не удастся отвязаться от нас.
Нам предстояло пройти по Парижу около полутора миль, и мы не стали нанимать экипаж, чтобы иметь возможность незаметно обойти все расставленные на улицах военно-пропускные пункты. Париж, казалось, замер в тревожном ожидании. Под малочисленными фонарями топтались редкие стайки горожан, распространяя самые разноречивые слухи о происходящем перевороте. Бонапарт пришел к власти. Бонапарта арестовали. Бонапарт отправился в Сен-Клу, или в Люксембургский дворец, или даже в Версаль. Депутаты ждут поддержки народа. Депутаты поддержали Бонапарта. Депутаты бежали. Вялые пустые сплетни передавались из уст в уста.
Миновав управление муниципалитета, мы перешли на северный берег Сены и заметили, что даже освещенные обычно театры погружены во мрак. Я любил вспоминать их фойе, заполненные соблазнительно деловыми куртизанками. По берегу реки мы направились в западном направлении, удаляясь от Лувра. За нашими спинами на фоне затянутого облачной пеленой неба темнели освещенные мутной луной грандиозные шпили и контрфорсы собора, возвышавшегося на острове Сите.
— Вот там вы должны будете ждать нас в боевой готовности, — сказал я Бонифацию, указав на громаду собора. — Мы придем туда с книгой и плененным Силано.
Он кивнул. Мы нырнули под арку, пропуская с топотом пронесшийся мимо отряд кавалерии.
Разок мне показалось, что за нами кто-то следит, но я успел заметить лишь подол юбки, скрывшейся за углом дома. А в другой раз промелькнула и кудрявая прядь огненной шевелюры. Неужели у меня опять разыгралось воображение? Как бы мне хотелось иметь под рукой мою винтовку или хоть какой-то пистолет, но если бы нас задержали с оружием, то могли бы с ходу арестовать. Ношение огнестрельного оружия в городе было запрещено.
— Ты видела сейчас странную женщину? — спросил я Астизу.
— В Париже для меня все выглядят странными.
Остался позади Лувр и темный, как расплавленный металл, речной поток, и мы, пройдя по саду Тюильри, направились к великолепному фасаду дворца, выстроенного пару столетий назад по приказу Екатерины Медичи. Как и во многих европейских дворцах, его размеры и количество комнат раз в десять превосходили практические нужды, и, более того, после строительства Версаля он практически пустовал. Во время революции несчастному Людовику с Марией Антуанеттой пришлось переехать сюда, а потом ворвавшаяся в здание оголтелая толпа нанесла дворцу невиданный ранее ущерб. До сих пор дворец выглядел призрачным и необитаемым. Благодаря служебному пропуску Бонифация мы прошли мимо одного скучающего и сонного стражника, объяснив, что у нас сроч ное дело. А какие еще дела могли быть в эти судьбоносные дни?