Я вновь прислонился к двери, прислушиваясь, и вдруг за спиной раздался, взволнованный голос дяди Серёжи:
- Ну, что там?
Я удивлённо обернулся, рассчитывая увидеть и маму Аделины, но дядя Серёжа был один. И как всегда, не дожидаясь моего вопроса, он ответил:
- Дина побудет с дядей Ильёй Хрустовым и его женой.
Вскоре подошла медсестра, и с улыбкой оглядывая нас обоих взволнованных, спросила:
- Здравствуйте! Ну, кто из Вас папаша?
Мы с дядей Серёжей, одновременно ответили:
- Я!
Медсестра засмеялась. И я сам, только сейчас, понял всю комичность ситуации. А дядя Серёжа, поспешил разъяснить:
- Я отец роженицы, а это муж. – Сказал он, указывая на меня.
- Идёмте со мной, - позвала она меня.
Меня вновь облачили, как космонавта, в комбинезон с укороченными штанинами, как в прошлый раз, но мне сейчас было всё равно, как я выгляжу, главное быть рядом с женой.
Когда меня провели в родильный зал, и наши взгляды с женой встретились, я заметил, как по лицу жены, промелькнуло какое-то облегчение.
Жена уже лежала в кресле, а меня провели поближе к её лицу.
Стас уже тоже, был здесь. Он стоял возле окна, с каким-то мужчиной, как позже выяснилось, с детским врачом. И они, о чем-то спокойно говорили, даже улыбались.
А жену, кроме меня, окружали три женщины и мужчина. Гинеколог, акушерка, медсестра, и реаниматолог.
Крики и плач жены, для меня заглушали то, что говорила жене гинеколог. И кроме слова «тужься», я ничего не запомнил.
В редкие перерывы, я касался губами лба жены, и казалось этому не будет конца.
Раздался надрывный плач ребёнка, и я даже посмотрел по сторонам, не понимая, что это плачет мой сын, пока меня не позвали перерезать пуповину. А я смотрел, на всё ещё не опавший живот жены.
Тут, детский врач отошёл от окна, и принял ребёнка.
- Спасибо, родная! Осталось ещё совсем чуть-чуть потерпеть! Ты у меня, молодчина! – наклонившись, шептал я в ухо жены.
Хотя и сам поражался, как такое можно выдержать.
Жена смотрела в ту сторону, как нашего плачущего сына взвешивали, замеряли. Снимали отпечатки ножек, и ручек, и одновременно протирали.
А реаниматолог и Стас, тем временем, измеряли давление. Заглядывали в глаза, и светили фонариком.
Наконец, завернутого в пелёнку ребёнка, положили на грудь жены, и она улыбаясь, взглянула на меня.
Но тут её лицо, снова исказила гримаса боли, и жена вновь закричала.
Врач-гинеколог, которая всё время была на чеку, предупредила жену:
- Рано, милая! Тужиться будем, когда я скажу. Видишь, как спешит к брату. Привыкли вдвоём там, за девять месяцев.
Гинеколог улыбалась, и я понимал, что она пытается отвлечь жену.
- Вот теперь, давай, милая! Я понимаю, что устала! Умница, девочка! Давай поможем братьям, вновь встретиться! – подбадривала она.
Обессиленная жена смотрела на врача, и махнула головой.
А у меня на глаза, навернулись слёзы. Наверное, эта сорокавосьмилетняя женщина, понимала какого это, рожать близнецов.
Акушерка гладила живот жены, а медсестра следила за капельницей.
- Всё, он уже почти наш! Давай поможем ему, девочка! Ещё, чуть-чуть осталось.
И через некоторое время, когда снова раздался плач сына, я почувствовал, как в мои лёгкие, снова стал поступать воздух, в полном объёме.
Я вновь, перерезал пуповину. И мне стали называть вес и рост детей, но я ничего не запомнил.
Врач, что-то ещё делала жене, которая по прежнему лежала на этом кресле.
- Молодец, девочка! Ни одного разрыва! – и она похлопала жену, по колену.