Стас засмеялся, и хлопнул меня по плечу.
- Неужели и я был таким, когда был влюблён? – подмигивая, спросил он.
- Каким, таким? – спросил я, наконец справившись с обувкой.
- Нелепым и смешным – вот каким! Пошли уже, горе влюблённый! – обнимая меня за плечи, сказал друг.
Возле двери в операционную, где ещё утром сидели мы, с дядей Серёжей и мамой Аделины, сидела немолодая пара.
Взглянув на них с сочувствием, я мысленно пожелал им удачного завершения операции, и последовал за Стасом.
Перед входом в реанимационную палату, меня облачили, как космонавта в комбинезон, который оказался мне, не по росту. На ногах бахилы, на голове шапочка на резинке, а на руках перчатки.
Я вошёл в палату, и застыл. Моя и без того бледненькая жена, сейчас лежала с бледным, как мел лицом, на боку. Её обрезанные волосы, были связаны бинтом на макушке, а на чисто выбритом затылке, красовалась повязка.
Медсестра одетая почти так же, как и я подала мне стул, и я сел рядом с кроватью жены, боясь даже прикоснуться, к руке жены.
Множество датчиков прикреплённых на теле и голове жены, выдавали на мониторы аппаратов, какие-то непонятные мне показания и постоянно издавали какой-то писк. Пройдясь по ним взглядом, медсестра вышла из реанимационной палаты.
Я всё же накрыл своей ладонью, едва тёплую ручку жены, и пройдясь взглядом по её хрупкой фигурке, остановил взгляд на животе жены, где уже росла и развивалась, жизнь нашего с ней ребёнка.
Не решившись коснуться живота жены, укрытого лишь тоненькой простынкой, я прижался губами к её руке. И крупные капли слёз, одни за другим стали орошать руку жены, стекая на постель.
От переполняющих меня эмоций, я сам не заметил, как уснул, сидя на стуле, со склонённой к руке жены головой.
Стас разбудил меня, коснувшись моего плеча рукой. Я ещё раз взглянул на личико жены, и нагнувшись, легонько коснулся её губ своими.
- Ну что, полегчало? – спросил Стас.
- Не очень! – ответил я.
- Всё идёт хорошо, Егор, показатели в норме. Я думаю, уже завтра перевести её в палату, ближе к вечеру. Хотя, и рановато. Но пока, загадывать не будем! – и похлопав меня по плечу, Стас повёл меня к выходу.
Идущая к нам навстречу медсестра, перехватила Стаса, и они вместе вошли в палату к больному.
А я, направился в свою палату. Было, только, начало одиннадцатого вечера. Просматривать уголовные дела, мне не хотелось. И увидев коробку с фотографиями, которые принесла мама Аделины, рука потянулась к коробке.
Я рассматривал фотографии Аделины, будучи совсем ещё крохой, постарше и такой, какой она была сейчас. Со всех фотографий, на меня смотрела и улыбалась, моя Аделина.
Незаметно я уснул, и утром меня разбудил телефонный звонок. На дисплее, светилось имя следователя.
Я взглянул на время и удивился, уже было восемь часов утра. На кровати, на месте, где спала Аделина, лежала открытая коробка с фотографиями. Я улыбнулся, накрывая коробку, и всё ещё сонным голосом, ответил на телефонный звонок.
- Егор Денисович, вчера вечером из Москвы приехал, какой-то крутой адвокат, якобы нанятый родителями подозреваемых, и настоял на встрече со своими подопечными. – Начал следователь, без предисловий.
Я немного напрягся, но у нас в руках, были их признательные показания, поэтому я спросил:
- Ты разрешил, ему встречу?
- Я вчера пытался дозвониться до Вас, но не смог и оставил сообщение! – ответил следователь, словно пытаясь оправдаться.
Я совсем забыл, что вчера ещё утром, отключил на телефоне и звук, и вибрации. И включил снова, только оставшись один в палате.
Но следователь продолжил:
- И уже сегодня утром, они все отказались от своих показаний, якобы взятых у них под давлением и нажимом.
Он замолчал, слышно было только его, не ровное дыхание. А моё сонное состояние, словно ветром сдуло. Сказав коротко: