Дни шли за днями, цель путешествия неумолимо приближалась. Однажды вечером Форестер радостно прокричал: «Гип - гип ур-р-ра!».
- Чего орем-то? - устало поинтересовался Вадим.
- Подходит к концу наше путешествие, завтра, если повезет, будем спать на мягких постелях.
Вадим разговаривал с Форестером, когда в голове у него выключился свет. Именно так он мог описать свои ощущения. Тело мужчины еще не успело упасть на землю, как на поляну выскочила троица ракшас. Полуэльф ни чего не понял, а его уже повалили на землю и принялись избивать. Орчонок выхватил кинжал и зарычал, одна из женщин-кошек направилась к нему. Димка атаковал, но безрезультатно. Демонесса легко практически одним движением выбила у него клинок и разбила подростку нос. Под градом ударов он попятился, закрываясь руками, и даже не заметил, как на него накинули мешок и связали.
Вадим медленно приходил в себя, сначала он стал слышать голоса, которые доносились до него, как в густом тумане. Потом пришла боль, затылок раскалывался от пульсирующих вспышек. С трудом открыв глаза, он сфокусировал взгляд на силуэте, возвышающимся перед ним. От неожиданности Вадим попытался вскрикнуть, но не смог. У него во рту был огромный кляп.
Это была она - девушка с головой кошки, убитая им несколько недель назад у подножия холма, а может быть, та что напала в окрестностях Вольного города. Интересно это одна и та же ракшас или нет. Они ведь все, словно, на одно лицо. Попытался вскочить на ноги, но не смог. Он сидел, привалившись к небольшому дереву, его руки были связаны за спиной. Справа в такой же позе расположился полутроль, над головой которого висел мешок. Судя по доносящимся из него ругательствам, в нём находился орчонок.
Ракшас, привлечённая возгласом человека, подошла к нему. Впервые он мог рассмотреть демонессу так близко. Приблизившись к Вадиму почти в упор, она с шумом втянула в себя воздух и, обнажив клыки, прорычала: «Жалкий человечишко боится. Я чувствую запах страха».
Колдун попытался что-то ответить, но издал лишь мычание. Кляп не позволял ему говорить. Ракшас покосилась на Злодея, безучастно взиравшего на происходящее и со словами: «что, твоя игрушка без команды не защищает тебя?», - несколько раз пнула Вадима. Человек закричал и выгнулся от боли.
Улыбка мелькнула на губах демонессы: «Ты чувствительный. Это хорошо. Жаль, что тебя можно убить лишь однажды. Я бы с удовольствием лишила тебя сотни жизней. И каждый раз получала бы наслаждение, придумывая что-нибудь новое. Этого момента я ждала очень долго и, если честно, ты разочаровал меня. Ты жалок в своей беспомощности».
Вадим откинулся назад и, глубоко дыша, попытался успокоить бешено колотящееся сердце. У него оставался один единственный шанс на спасение. Для того, чтобы воспользоваться им, нужно было взять себя в руки. Колдун потянулся к разуму Злодея. Ведь он проделывал это не раз, очищая его сознание от избыточной агрессии. В настоящее время нужно было сделать обратное: дать свободу первобытной ярости и спровоцировать нападение. Да, раньше управлять им было проще, глядя глаза в глаза и на минимальном расстоянии, но сейчас всё по-другому. Злодей спокоен, его помыслы как никогда чисты. Боль внезапно захлестнула воина, утробно зарычав, он пошел вперед. С легким шелестом клинки сами оказались у него в руках.
Рамона склонилась над беспомощным колдуном, пытавшимся восстановить самообладание. Попытки человечка сохранить мужество забавляли её. Прекрасно зная, каким образом реагируют смертные на ей подобных, она играла со своей жертвой, как кошка с мышкой. Её клыки то и дело замирали в считанных сантиметрах от лица Вадима, раз за разом заставляя его вздрагивать. Получая наслаждение от каждого мгновения власти над своим пленником, ракшас медленно вспоминала череду событий, предшествующих этой встрече.
Шатер шамана, преследование, гибель Тары и суд. Она с ужасом ожидала расправы за свой просчет. Ночью к ней пришел Бар с соплеменницами, из его короткой и пламенной речи она поняла, лишь одно - они уходят. Лишь Роанна и Дарлана, её единокровные сестры, не покинули её. Именно благодаря их заступничеству Рамону не лишили жизни. Стряхнув наваждение, демонесса усилием воли вернула себя к насущным проблемам. Вот он, виновник всех её бед, прямо перед ней.
Легкий шорох привлек внимание Рамоны. Она начала разворачиваться, в то время, как её сестры были увлечены раскрывающейся перед ними картиной начала пыток. Единственный удар сердца, и они рухнули, как подкошенные, пронзенные тёмными клинками. Как вспышкой, Рамону озарило видение: внезапно расширившиеся от неожиданной боли глаза Дарланы и струйка крови, стекающая из уголка рта Роанны.