А прав был Семеныч, толкали они. Не только землю, но и отчаянно вперед толкали весь Союз. Это им мы обязаны послевоенному взлету страны.
Святые ёжики! Так Высоцкий еще жив! — мелькнуло неожиданное озарение. — Подожди, ты уже принял тот факт, что все вокруг настоящее? Внезапно глаз Ракитина зацепился за наградную планку светловолосого ветерана. Голубая планка с тремя вертикальными полосками. Семен некоторое время занимался расследованиями преступлений против ветеранов. В девяностые тех активно грабили ради советских орденов. А эта награда — относительная редкость.
— Медаль Нахимова!
Дядька удивленно воззрился на Семена и энергично толкнул товарища.
— Ты смотри! Разбирается! А ты все молодежь не та! Не там ищешь, Кузьма.
— А я что, я ничего, — растерянно ответил мужчина, лицо которого отличалось крупными чертами, а на голове был ладно пристроен синий берет. Ракитин вспомнил, что такие обычно носили моряки. — Паря, держи фляжку. Сразу полегчает.
Семен дисциплинированно взял в руку отороченную кожей плоскую флягу и смело хлебнул. Ох, сырые сыроежки, какая крепость! Он тут же закашлялся.
— Ты чего ему дал, Кузьма?
— Так ром. С Кубы привезли. Настоящий. Паря, держи апельсинку.
Ракитин сидел на удобной скамье, жевал апельсиновую дольку и понемногу приходил в себя. Он успел рассмотреть остальные награды ветеранов. У моряка два ордена Славы. Очень, надо признаться, нехилый наборчик. У второго, кроме «Нахимова» лишь медаль «За отвагу». Но её еще заслужить надо, и в настоящем бою. Интересно, где они воевали? Затем как будто кто-то резко одернул его. Ты о чем, вообще, думаешь? Не интервью же берешь. Да и кому они сейчас нужны, солдаты далекой войны? Да нет, в это время как раз и нужны. Востребованы!
«Получается, что ты уже смирился? Ну подумаешь, эпоха другая и ты здесь чужой. Каждый ведь день по времени шляешься!»
Именно в этот момент Ракитин с удивлением осознал, что это все вокруг навсегда. И ведь сам как-то прочел несколько подобных романов. Как называют людей, что попали в прошлое? Попаданцами и зовут!
— Смотри, ожил вроде.
— Так молодой ищо. Что ему будет? Вспомни, как на море бывало!
— Бывало всякое, Кузьма.
Слова незнакомых людей тугими каплями падали на мозг Ракитина. Вихри разнообразных мыслей проносились в его голове. Его аналитический ум не поспевал за событиями. Но понемногу формировал собственное мнение по поводу всего творящегося вокруг его личности.
«Почему он тут? И главное — зачем он тут? Как он тут будет жить?»
Уже более осмысленный взгляд в итоге остановился на мужчинах. Они помогут.
— Извините, конечно. И так я вам должен по гроб жизни. Но, кажется, потерял все деньги. Не одолжите пятачок на метро? Сомневаюсь, что доковыляю сам. Оставьте адрес, потом найду и занесу обязательно.
— Да без проблем, парень. Держи!
В ладони оказалась небольшая серебристая монета. Пятиалтынник, то бишь пятнадцать копеек.
— Спасибо. Но это много!
— А на перекладные? В Питере живем. Ты это, паря. Кушай побольше и спортом занимайся. Вон какой худющий! Одежда как мешок болтается.
Кузьмич внимательно глянул на Семена.
— Голова не болит? Может, тя кто стукнул, да обобрал. Вон как шпана разгулялась. Я б её!
— Все нормально. Скорее всего поскользнулся и упал. Спасибо вам огромное!
— Да ничего! Иди к фонтану, умойся и шкрябай до дома. Зовут-то, как хоть помнишь?
— Семеном.
— На кого учишься, Сеня?
— На историка.
— Потому и в медалях разбираешься? Учись хорошо и детишек учи. Чтобы помнили про нас наше житье-бытье.
— Благодарствую!
Семен двинулся вглубь сада и доплелся до фонтана. Безо всякого стеснения поставил сумку-планшет, что так и висела через плечо, на землю и умылся свежей водой. Затем отряхнул колени, отчистил обувь и направился к скамейке, что стояла укромно за кустами. Хотелось все хорошенько обдумать и решить, что делать раньше.
Логика в данной ситуации совершенно не работала. Почему? Да потому что этого не могло быть по определению! Люди не перемещаются в пространстве! Ракитин прочитал в свое время немало фантастики и еще больше убедился в данном утверждении. Все писатели-фантасты просто-напросто использовали этот фантастический фактор для лучшей передачи и раскрытия характеров героев. Все остальное лишь антураж. То же самое происходило в книгах о попаданцах. Фантазии и мечты о прошлом автора, в лучшем случае его стремление изменить историю хотя бы сослагательно. В прошлое не возвращаются.