Он осторожно погладил ее по голове.
– Они ужасны. Я знала, что творю немыслимое, еще когда рисовала все это, но не смогла остановиться. Внутри словно лопнуло что-то и вылилось в эти фрески. Я верну твой чек и, если дашь мне несколько месяцев, возмещу стоимость повторной покраски стен.
Дин встал перед ней на колени и силой оторвал ладони от ее лица.
– Никто ничего не станет перекрашивать, – пообещал он, глядя ей в глаза. – Я влюбился в них.
«И люблю тебя».
Сознание этого пронизало его внезапно. И пришло так же легко, как воздух, который он жадно глотал. Он встретил свою судьбу, когда остановился на шоссе неподалеку от Денвера. Блу бросала ему вызов, занимала, поражала, околдовывала, заводила... О Господи, как же она его заводила! А еще понимала его. И он ее понимал. Эти фрески позволили ему увидеть душу мечтательницы. Женщины, твердо решившей сбежать от него в понедельник утром.
– Не стоит притворяться, – всхлипнула она. – Я же говорила, как ненавижу, когда ты бываешь милым и уступчивым. Если бы твои друзья увидели это...
– Когда мои друзья увидят это, в темах для разговоров недостатка не будет, уж это точно.
– Они подумают, что ты спятил.
«Ни за что! Особенно после того, как увидят тебя!»
Блу, мрачно хмурясь, запустила руку в его волосы.
– У тебя безупречный вкус, Дин. Это дом мужчины. И пропитан мужским духом. Ты и сам видишь, как неуместны здесь эти фрески.
– Абсолютно неуместны. И невероятно красивы.
«Совсем как ты».
–Я уже говорил, как ты удивительна?
Блу жадно всматривалась в его лицо. Она всегда обладала способностью видеть его насквозь, и сейчас глаза постепенно наполнялись потрясенным изумлением.
– Тебе действительно нравится? Ты не хочешь меня утешить?
– Я бы никогда не солгал тебе в таком важном деле. Они великолепны. Ты великолепна.
Он стал целовать ее: уголки глаз, изгиб щеки.
Чары комнаты возымели свое действие, и скоро она очутилась в его объятиях.
Он подхватил ее на руки и перенес из одного магического мира в другой: в укрытие их цыганской кибитки.
Они любили друг друга под нарисованными лозами и причудливыми цветами. Нежно. Самозабвенно.
Блу наконец принадлежала ему.
Пустая подушка рядом с его головой на следующее утро была доказательством его вины в том, что так и не собрался поставить в кибитке биотуалет. Дин натянул шорты и футболку. Пусть только попробует не сварить ему кофе!
Он намеревался посидеть с ней на крыльце, выпить целый кофейник и поговорить об их дальнейшей жизни. Вернее, о последующих годах их совместной жизни.
Но, пройдя через двор, он заметил, что красный «корветт» исчез.
Дин ворвался в дом, где его приветствовал телефонный звонок.
– Немедленно сюда! – закричала Нита, не потрудившись поздороваться. – Блу уезжает!
– О чем вы?!
– Она водила нас за нос! Твердила, что уедет в понедельник, а сама все это время намеревалась улизнуть сегодня! Чанси Кроул отправился с ней, чтобы забрать прокатную машину, и она сейчас направляется в гараж, чтобы погрузить вещи. Я так и знала: что-то неладно. Она...
Дин, не дослушав, бросил трубку и уже через пятнадцать минут свернул в переулок за домом Ниты и остановился рядом с мусорными ящиками. Блу стояла у открытого багажника «короллы» последней модели. Несмотря на жару, она снова была в черной рубашке, джинсах и байкерских ботинках. Он не удивился бы, увидев у нее на шее кожаный ошейник с шипами. О вчерашней уязвимости напоминала только пышная шапочка волос. Дин выскочил из грузовика.
– Огромное спасибо за все.
Блу сунула в почти полный багажник коробку с красками.
– Я так часто прощалась с дорогими мне людьми в детстве, – бесстрастно объяснила она, – что предпочитаю больше не подвергать себя этой процедуре. Кстати, ты будешь счастлив узнать, что у меня начались критические дни.
Он в жизни своей не обидел женщину, но сейчас руки чесались встряхнуть ее так, чтобы зубы зашатались!
– Ты просто безумна, и надеюсь, это понимаешь! – заорал он, шагнув к ней. – Я люблю тебя!
– Ну да, разумеется. И я тебя тоже.
Она забросила в машину рюкзак.
– Я не шучу, Блу. Мне не до шуток. Мы созданы друг для друга. Мне следовало бы сказать тебе об этом прошлой ночью, но я боялся тебя отпугнуть. Ты чертовски своенравна и так и норовишь ускользнуть!
Она вызывающе подбоченилась, изображая разбитную базарную торговку. К сожалению, это у нее получалось плохо.
– Приди в себя. Какая там любовь?
– Неужели так трудно поверить?
– Еще бы! Ты – Дин Робийар. Я – Блу Бейли. Ты носишь дизайнерские лейблы, а я счастлива побывать на распродаже в «Уол-март». Я бродяжка, а у тебя блестящая карьера. Нужно ли объяснять дальше?
Она с грохотом захлопнула багажник.
– В наших отношениях это не играет никакой роли. Так, дерьмо, плавающее на поверхности.
– А я так не считаю, – возразила она, насаживая на нос дешевые темные очки, которые выудила из оставленной на крыше машины сумочки.
Но тут из нее словно воздух выкачали. Нижняя губа задрожала.
– Этим летом твой мир перевернулся с ног на голову, а я – случайная подружка, помогавшая тебе справиться со всем этим. Я дорожу каждой минутой из последних семи недель, но они не имеют никакой связи с реальной жизнью. Я была Алисой, оказавшейся в твоей стране чудес.
Дин редко чувствовал себя абсолютно беспомощным и настолько ненавидел это состояние, что ринулся в атаку.
– Поверь, я знаю разницу между реальностью и фантазией куда лучше тебя, если судить по моей столовой. Ты и понятия не имеешь, как чертовски талантлива.
– Спасибо.
– Ты любишь меня, Блу.
Она упрямо выдвинула нижнюю челюсть.
– Я схожу по тебе с ума. Но в жизни не влюблялась и сейчас не собираюсь.
– Еще как любишь, но у тебя не хватает смелости пройти через это испытание. Ты только языком трепать способна, а вот как дошло до дела – сразу в кусты.
Он ждал ответного нападения, но она опустила голову и стала водить носком ботинка по гравию.
– Я реалистка. Когда-нибудь ты меня поблагодаришь.
Вся ее отвага и задор куда-то подевались. Да и сил осталось немного. Она сплошная фальшивка, одна видимость – нежная и мягкая, с душой, исполненной страха и боли. Он попытался вернуть былое хладнокровие, но не сумел.
– Я не смогу сделать это за тебя. Блу. У тебя либо хватит пороху пойти на риск, либо нет.
– Мне очень жаль.
– Если ты уедешь, я не побегу за тобой.
– Понимаю.
Дин все еще не верил, что она это сделает. Даже видя, что она уселась в машину, он надеялся, что она найдет в себе решимость остаться. Но услышал шум мотора. Где-то залаяла собака. Блу подала машину назад. Мимо пролетела пчела и затерялась в штокрозах. Блу выбралась на дорогу. Он ждал, что она остановится, повернет обратно, но этого не случилось.
Дверь черного хода хлопнула, и с крыльца спустилась Нита, впопыхах накинувшая кимоно на алую ночнушку. Не дожидаясь, пока она подойдет, Дин прыгнул в грузовик. Нечто немыслимое терзало его сознание. Он попытался выбросить это из головы, прибавив скорость, но это немыслимое только набирало силу. Что, если Блу сказала правду? Что, если из них двоих влюблен только он?
«Неужели это правда? – спрашивала себя Блу, в последний раз проезжая по Черч-стрит. – Неужели я струсила?»
Блу стащила темные очки и вытерла глаза тыльной стороной ладони. Дин уверен, что любит ее, иначе никогда бы не произнес этих слов. Но люди и раньше клялись Блу в любви. И без особого сожаления расставались с ней. И Дин ничем не лучше остальных. Такие, как он, не созданы для таких, как она.
Блу с самого начала сознавала всю опасность подобной связи и, хотя старалась держать эмоции в узде, все же отдала ему свое сердце. Может, когда-нибудь его слова любви станут сладостным воспоминанием, но сейчас превратились в ржавый нож, кромсавший ее сердце.