— Как он вообще сбежал? — удивленно спросил Аксенов, ставя перед Долговым кружку с кофе. — Это же колония-строгач, сорок километров до ближайшего населенного пункта. Как ему удалось вообще?
— Там история интересная, конечно, получилась, — вздохнул опер ФСИН. — Начальника колонии уже турнули, двух его замов и нача оперчасти тоже… Вы новости не смотрели? Там несколько раз показывали сюжеты о побеге. Жила у нас теперь звезда.
— Много работы, за шоу-бизнесом не очень получается следить, — хмыкнул Фокин, закуривая. Покосившись на него, Аксенов встал и приоткрыл окно в кабинете.
— Их было трое, сам Жила и двое подельников, — сказал Долгов. — Лямку тянули спокойно, не высовывались, никаких нареканий, в личном деле только положительные характеристики. За это их взяли на работы в стройотряд, на строительство барака в промышленной зоне колонии. Столярами и плотниками… И вот там они сделали подкоп. Двадцать метров лаз, прикиньте? Прямо за забор.
— Двадцать метров? — изумился Фокин. — Фига се! И никто ничего не заметил? А землю они куда девали — ели, что ли?
— Землю по-тихому вывозили в тележках вместе с опилками. Земли было много, конечно, но работали они аккуратно, суки. Наши говорят, над подкопом они минимум месяц работали. То есть, сразу после того, как их в стройотряд определили.
— Ну а чего время терять, — согласился Аксенов. — А кто другие двое? Откуда?
— Да неважно. Их взяли быстро. После побега они ночью бегом добрались до придорожной закусочной, она была в десяти километрах от зоны. Ограбили ее, сторожа и продавщицу связали и избили. Там взяли тачку. И на ней налетели на кордон. Их взяли ДПСники, когда они по проселочным дорогам пытались в другую область рвануть.
— Их?
— Двоих подельников. Самого Жилы в машине не было. Они сказали, что Жила в закусочной взял только дробовик и по мелочи необходимые вещи: одежду, спички, еду. А куда ушел, не знают. Говорят, он с ними вообще никакими своими планами не делился, — Долгов покачал головой. — Ну и в итоге после этого целых полторы недели поисковые отряды прочесывали все вокруг, радиусом сто километров. Подключали вертолеты. И ничего. Жила как сквозь землю провалился.
— Может, его волки загрызли? — усмехнулся Фокин. — Там волки водятся?
— Скорее, он их загрыз, — хмуро буркнул Аксенов.
— Почему?
Аксенов вздохнул.
— Жила служил в разведроте ВДВ. Сначала срочную, потом пять лет по контракту… Его учили выживать в экстремальных условиях. И не только в лесу. Я вспоминаю сейчас… Когда мы его взяли, он хвалился, что если ему дать спички и нож — он сможет пару месяцев хоть в тайге, хоть в тундре продержаться.
— Все так, — мрачно согласился Долгов и протянул Фокину фотографию Жилина. — Ну и плюс посмотри на него…
Фокин присвистнул. С фото на опера смотрел здоровенный и короткостриженый амбал с квадратной челюстью, бычьей шеей и лютым взглядом.
— Фига се. Ему только бандосов в кино играть.
— Физподготовка спецназовца, плюс личные физические данные… Он с самого начала считался самым опасным из беглецов. Но все были уверены, что его удастся отловить. Когда стало ясно, что Жила ушел, объявили федеральный розыск. Он местный, так что сразу подключили нас.
— У него подружка была, — вспомнил Аксенов. — Мы пять лет назад Жилу как раз у нее на хате и брали, он там затихариться пытался.
Долгов кивнул, покопавшись в бумагах и протягивая Аксенову фото.
— Да, Светлана Кибирева. Мы в курсе. Зря, думаешь, свой хлеб едим?
Снимок был сделан во дворе и явно тайно от самой Кибиревой. Женщина лет 28–30, стройная блондинка, шла по двору жилого дома с пакетом продуктов в руке.
— Фотку наружка сделала?
— Само собой. Мы взяли под колпак и ее, и родителей Жилина. Наружка, прослушка сотовых и домашних — все, как полагается. Все-таки ищем особо опасного упыря, это не шутки.
— Честно говоря, после побега надо быть последним придурком, чтобы нарисоваться у предков или у своей бабы, — отметил Фокин. — А этот ваш Жилин, как я понял, не из придурков.
— Мы должны использовать все возможности, сам понимаешь, — пожал плечами Долгов. — А девчонка все эти пять лет писала Жиле на зону. Даже приезжала к нему на свиданки несколько раз.
— Только она?
— Еще мать, два-три раза за пять лет. Больше никого. — Долгов хмыкнул: — Я так понимаю, пять лет назад отдел разбоев всех его корешей пересажал, так что поля для работы вы нам не оставили. Мы покопались в досье Жилы, узнали про Ханыгина. Поставили его телефон на прослушку… А потом бац — узнаем, что вы его повязали. Ну, я ноги в руки и сразу к вам.