За порогом стояла щуплая девица с половником в руке.
– Здрасьте, – кивнул ей Тишков. – Вы кто? Леля, я перезвоню через минуту.
– А вы кто? – спросила девица и зачем-то потрясла поварешкой.
– Старший лейтенант Тишков.
Леха сунул ей под нос удостоверение.
– Уф! – выдохнула девица. – А я подумала…
– Представьтесь, пожалуйста, – перебил ее Тишков, включив, как и положено, служителя Закона.
– Мария Бурцева, соседка Ирины Павловны.
– Понятно. Это вы заявление написали?
– Да, – коротко ответила она.
– Ну проходите тогда.
Леха посторонился, пропуская ее. Мария замялась.
– Вы меня в качестве понятой приглашаете?
– Зачем? Я же не обыск проводить пришел. Просто хочу осмотреть место происшествия. Впрочем, я фотографирую, – добавил Леха на случай, если эта Бурцева – профессиональная жалобщица.
– А… Тогда, если позволите, я вместе с вами осмотрюсь.
Мария прошла в комнату и начала оглядываться. Леха встал спиной к окну и уставился на активную соседку. Не похожа на жалобщицу. А, впрочем, кто их знает!
– Вы сказали, что о чем-то подумали, услы- шав шум.
– Я подумала, что кто-то опять шарит по квартире.
– Опять?
– Я ведь почему заявление накатала? Ирину Павловну обнаружили в среду днем. А через несколько часов, уже ночью, я слышала, что по квартире кто-то ходит. У нас стена общая как раз с этой комнатой. Я привыкла прислушиваться: вдруг Ирина Павловна позовет. Она инвалид, вы, наверное, знаете. Не совсем не ходячая, пару-тройку шагов сделать может.
– Она одна жила?
– Да. Но ноги стали отказывать не так давно.
– Вы за ней ухаживали?
– Всего лишь последние восемь месяцев. Но я часто уезжаю. Вернее, не так уж часто, но надолго. Я скалолазанием занимаюсь, езжу на сборы.
Так вот почему она такая загорелая! А он было подумал, что с курорта вернулась.
– Я отсутствовала больше месяца и приехала только в воскресенье. Навестила Ирину Павловну. Она отлично себя чувствовала и была весела.
– Все это время она провела одна? – уточнил Леха, стараясь, чтобы голос не звучал, как на допросе.
Продолжая внимательно глядеть по сторонам, Мария провела рукой по лицу.
– Нет, конечно. Я обратилась в волонтерский центр. Они прислали двух девочек.
– Вы считаете, что они могли убить старуху?
– Нет, что вы! Девочки очень хорошие. Ирина Павловна была довольна. Я звонила ей.
– Что тогда?
Мария отошла и встала у стола. Чтобы видеть ее, Лехе тоже пришлось переместиться и встать лицом к свету. В носу сразу стало щекотно, и он чихнул.
– Будьте здоровы, – без улыбки сказала Мария.
– Спасибо, – смутился старший лейтенант и шмыгнул носом.
– Понимаете, у меня возникло стойкое ощущение, что кроме девочек был кто-то еще.
У Лехи торчком встали оба уха, как у охотничьей собаки.
– Объясните точнее, – совсем другим тоном спросил он. – Что значит – ощущение?
– Понимаете, девочки – студентки. Постоянно торчать в квартире подопечной не могут. Да этого и не требовалось. А с понедельника у них начались зачеты, поэтому они Ирину Павловну предупредили, что прийти смогут лишь в пятницу.
– Это она вам сказала?
– Нет, я звонила в центр, а потом говорила с девочками.
– То есть они утверждали, что до среды в доме не бывали? И вы уверены, что они не лгут?
– Не лгут. Дело в том, что обе учатся в Петрозаводске. В колледже. Заочно. Большую часть времени проводят дома, в Питере. Ну и волонтёрят на досуге. А сейчас у них сессия.
– Даже если в центре подтвердили, что с понедельника их не видели, то это вовсе не значит, что они на самом деле уехали. Одна из них или обе могли остаться.
– Я же говорю вам: есть доказательства! – рассердилась Мария.
На лбу у нее прорезалась морщинка. Тишков рассердился. Подумаешь, какая специалистка по проверке алиби подозреваемых!
– Ну и какие же это доказательства? – с ехидцей поинтересовался он.
– В понедельник… еще до всего этого… пообщалась с ними по видеосвязи. Надо было узнать последние данные о здоровье Ирины Павловны. Сама она не стала бы рассказывать. Так вот, девчонки были в колледже. Это точно не подделаешь. На записи видно. И слышно.
– Но старуха умерла в среду.
– Так мы и в среду утром разговаривали. Они сами на связь вышли. Забыли сказать, что надо купить лекарственного чаю. Он закончился, а они не успели. Ирина Павловна регулярно принимала специальный мочегонный настой. Ей было очень важно всегда иметь его под рукой. Я отругала их за то, что сразу не сказали, и помчалась в аптеку. А когда зашла в квартиру, Ирина Павловна уже была мертва. Хотя… Не знаю. Утром я ей не звонила. Накануне вечером только. Перед сном. Все было, как всегда.