– Да. А что…
Я ощутила, как краснею, и это чувство проступило даже сквозь страх.
– А можешь… можешь сделать это ещё раз?
Кейн удивлённо посмотрел на меня. Я закусила губу.
– Я… я, кажется, не умею этого делать, – промямлила я. – И… совершенно не понимаю, что это такое.
Кейн придвинулся ближе, коснулся моей щеки. Я сама не заметила, как мне стало жарко, а страх отступил.
– Я тоже ничего не умею, не знаю и не понимаю, – Кейн неловко улыбнулся. – Но, думаю, вместе нам будет легче… разобраться.
И, да. Похоже, его поцелуй – это самое лучшее лекарство от приступов страха.
Присутствие Кейна, его близость, его тепло помогло продержаться. Только потом, спустя несколько часов, лёжа в своей постели, я позволила монстру освободиться. Он поглотил меня полностью, казалось, я сама – страх, и во мне ничего не осталось от меня самой. Я не чувствовала даже связи с волевиком, и это было самым страшным во всём этом. Я – беззащитна, я – смертна, никто и ничто не защитит меня. Никто и ничто не сможет меня спасти.
Я пришла в себя, когда за окном потемнело, уже светили звёзды, а подушка насквозь промокла от слёз. Как мне удалось очнуться – до сих пор не понимаю. На этот раз Кейна не было рядом, и завтра его тоже не будет – он поменялся с Тессой, чтобы провести со мной мой первый день в казармах. Что делать – не представляю.
Прямо сейчас волевик крутится возле меня, как будто хочет подбодрить, и мне кажется, что я даже чувствую это – что-то похожее ощущается, когда животные на автоферме тычут носом в твою руку, желая, чтобы их погладили. Жаль, приятель, ты мне не помощник в этом деле. Я должна справиться сама, и только сама.
Запись четвёртая. Начало мая, 132 год от начала Нового времени.
Можно сколько угодно спрашивать маму о том, почему наше время новое и всё такое. Она не ответит. Нет, конечно, не промолчит, отшутится какой-нибудь легендой вроде той, что о Ромелу и Джулии. Я помню несколько из них, а одну особенно люблю.
Она рассказывала о том, что один безумный учёный создал машину, способную обернуть время вспять. И у этого учёного был молодой помощник, который сел поиграться с этой машиной и случайно вернулся в прошлое. В те времена, когда его отец был мямлей и вечно боящимся всех подростком, а самого парня даже в планах не было. Этот самый молодой помощник сумел объяснить отцу, что мямлей быть нельзя, и папаша послушался. Собрал волю в кулак и стал сильным и смелым, и завоевал девушку, которую давно любил, а жизнь его сына круто перевернулась. Ну а потом машину времени нашли учёные и военные, научились не весь мир поворачивать вспять, а только отдельные его кусочки, и доигрались. Смешались времена и эпохи, началось это самое новое время, где автоматические фермы – наследие будущего – соседствует с волевиком, магией древних. И нашим предкам, выжившим в результате этого безумия, пришлось уничтожить проклятую машину, а самим научиться жить в дивном новом мире.
Я люблю эту легенду не только за безуминку и сказочность, но и за то, что она говорила об одной важной вещи: воля и разум вместе составляют величайшую силу на свете. Разум помог учёному создать невероятное изобретение, которое – наверное, оно и к счастью – до сих пор никто не может воспроизвести. Воля помогла его помощнику разыскать в прошлом отца и дать ему добрый совет, и воля же помогла этому отцу всё это сделать. Они помогут мне, воля и разум. Потому что я живу среди волевых. Я должна стать одной из них. Я смогу. Я справлюсь.
Я убеждала себя в этом всё утро, и что-то похожее торопливо сказал мне Кейн, когда спускался в гараж, чтобы выехать в рейд вместе с Киром. Только что-то плохо мне это помогало. И началось всё с первых же минут, когда я увидела Алека: он оценивающе осмотрел меня и высказал всё, что думает. А потом ещё и показал, одним ударом опрокинув меня на ковёр посреди комнаты для тренировок, да так быстро, что я не успела понять, что происходит, не то, что защититься.
У меня маленький рост и слишком женственная фигура. У меня каштановые волосы до лопаток – слишком короткие для того, чтобы собрать их в удобный пучок и слишком длинные для того, чтобы не мешать. Я пишу об этом потому, что всё это не нравилось Алеку, он был недоволен всем во мне, кроме карих глаз – наверное, потому, что он сам был с карими, или цвет просто не влиял на способность выживать в бою.
– Это было ужасно, да? – простонала я.
Тесса поморщилась, помогла мне встать. Она вообще сегодня молчала весь день, только поздоровалась утром. Я так и не поняла, почему.