— Меня уволили.
Бернадина поджала губы, как бы говоря, что это не оправдание.
И я поняла, что она права. Я работала у Сильвии два с половиной года, но за эти четыре месяца если и вспоминала ее, то мельком. Забыла о ней.
— Этот бухгалтер не пожелал сказать мне, где она. Ссылался на каких-то бенефициариев.
— Ха! Так он есть бенефициарий. Единственный. Теперь заполучил все ее деньги, а Сильвию посадил в клетку. — Она пожала плечами. — Место нормальное, но Сильвия называет его клеткой. Скучает по своему дому.
— Конечно. — Я нахмурилась. Моя догадка относительно Р. Дж. Лэнгли оказалась верной. — Но как она связалась с этим Лэнгли?
— Он родственник, — объяснила Бернадина. — Бедная Сильвия!
Вновь я почувствовала себя виноватой.
— Я хочу с ней повидаться.
— Вот и славно. Как она всегда говорит, заключенным приход гостей только в радость.
Взяв адрес у Бернадины, на работу я вернулась кружным путем, через Гарлем, чтобы купить Сильвии ее любимую окру. Решила, что заеду к старушке на уик-энд.
В свой кабинет попала к четырем часам дня. Совершенно измотанная. Без сил плюхнулась на стул. Не смогла сразу вспомнить, чем занималась перед уходом. Прошло слишком много времени.
Тем не менее на столе чего-то не хватало, пусть я и не могла понять, чего именно.
Наконец вспомнила и застонала. Флейшман! Чертова книга. Я начала писать отказное письмо…
Однако рукописи на столе я так и не обнаружила. Не нашла ее и на полке. Обыскала весь кабинет, но «Разрыв» как сквозь землю провалился. Я поднялась и направилась к столу Линдси.
— Где ты была? — спросила она. — Ездила навестить Мюриэль?
Я кивнула.
— Как она? — Ей хотелось знать последние новости.
Вновь дилемма: то ли сказать, что у Мюриэль совсем съехала крыша, то ли защитить ее. В итоге сочувствие победило. Тем более что мое психическое здоровье тоже не тянуло на эталон.
— Это был несчастный случай. — И выдумала красочную историю о том, как Мюриэль хотела взять пузырек с одними таблетками, а взяла совсем с другими. Знала, что история эта обежит издательство, едва я отойду от стола Линдси.
— Надо же! — воскликнула она. — А мы все думали, что она рехнулась.
Я поняла, что самое время сменить тему.
— Ты брала рукопись с моего стола?
Ее глаза широко раскрылись.
— Я не подходила к твоему кабинету, клянусь! Только раз… Чтобы взять мятный леденец из баночки на книжной полке. А больше ничего не трогала, клянусь. Может, еще оторвала несколько листков с липкой полоской на обратной стороне из блока, который лежал в верхнем ящике стола. Но у тебя он практически полный.
— Не бери в голову, — отмахнулась я.
И тут меня осенило. Чтобы убедиться, что такого просто не могло случиться, я направилась к столу Лайзы.
— А вот и ты! — воскликнула она. — Наконец-то!
— Мерседес у себя?
— Она ушла сегодня пораньше.
Я нахмурилась.
— Искала меня?
Лайза фыркнула.
— Всю вторую половину дня.
— Да, мне пришлось отъехать…
— Не важно. Она просто взяла то, что ей было нужно, с твоего стола.
— Что? — Но разумеется, я знала что. Этого-то я и боялась.
— Рукопись.
Сердце у меня упало.
— «Разрыв»?
— Не знаю, как она называется. Но Мерседес чуть не на час заперлась в кабинете с этой рукописью.
— И каково ее мнение?
— Понятия не имею.
Может, книга Мерседес не понравилась. Собственно, скорее всего не понравилась. Странная книга. Не по профилю «Кэндллайт».
— Думаю, она взяла рукопись с собой, — добавила Лайза. — Если тебя это порадует.
Не порадовало.
16
По дороге домой я репетировала речь, с которой намеревалась обратиться к Флейшману. Разумеется, не вслух. Никто бы в метро и не обратил внимания на конторскую крысу, что-то бормочущую себе под нос, но я еще гордилась тем, что со стороны выгляжу психически здоровой.
Я не собиралась ни визжать, ни ругаться. Хотела излучать спокойствие и здравомыслие, чтобы никто не спутал меня с неуверенной в себе, нервной, чокнутой Ренатой. Да, она была выдуманным персонажем, но за один день стала для меня совершенно реальной, будто слабоумная сестра-близнец, которую я пыталась избегать всю жизнь, а она взяла и где-то раздобыла номер моего сотового телефона.
Одна мысль не давала мне покоя: а если «Разрыв» понравится Мерседес? Когда я читала это чудовищное сочинение, мне казалось, что передо мной не роман, а некая история, которую рассказывает непосредственный участник событий. И каждое из этих событий выставляло меня на посмешище. Теперь, прокручивая рукопись в памяти, я пыталась понять, как воспримет эту книгу заведующая редакцией «Кэндллайт букс», которая и определяла политику издательства. Где место этой книги в нашей издательской вселенной? В «Почерке мастера»? Флейшман в авторах бестселлеров не числился. Вообще не числился в авторах. Серия «Девушка в городе»? Он не был девушкой. И «Разрыв» определенно не укладывался в традиционные рамки жанра любовного романа.