Церковь величественно стояла посредине двора и сверкала красивыми куполами, направляющими в небеса золотые лучи блаженства. Соприкасаясь со всей этой святостью, рождалось чувство, что из каждого уголка данной местности веет древностью ушедших лет. Всё говорило о том, что никакая реставрация не может убрать энергию прошлого времени – того времени, когда впервые стены храма приняли своих прихожан.
Эвелина вошла в дивный двор и поднялась по ступенькам к входной двери Святой обители. Остановившись, она перекрестилась, низко поклонилась Господу и благодатной местности, в которую привело её сердце. В церкви, купив свечи разной величины, прихожанка подошла к распятию Иисуса Христа. Она знала, что именно в этом месте по церковным ритуалам ставят поминальные свечи об упокоении ушедших Душ с Земли и просят у Бога прощения за них. Став на колени, Лина поклонилась Спасителю людей и тихо прочла «Отче Наш».
- Боже, прошу Тебя, пусть память о моём сыне будет светлой, – шептали материнские губы, и дрожащие руки расставляли свечи в подсвечники. – Прошу Тебя, Боже, услышь меня! Услышь!..
И в этот миг… Именно в этот миг, её память вновь вернулась к прежним помыслам. Она ей повторила:
- Правда…истинная правда, всё познаётся в сравнении… в вечном сравнении.
Когда-то, покупая свечи, Лина точно также ставила их в подсвечники, но только тогда в жизни она просила вовсе иного.
- Господи, помоги выздороветь моему сыну Артёму! Помоги, - слышала она звуки из прошлого.
Сейчас Эвелина повторяла такие же действия со свечами, как и много лет назад – вот только за действиями, уже в настоящем, стояла абсолютно противоположная просьба – за ними стояла смерть. Да и в церкви она находилась не как прежде у святого образа Матери Марии, а возле окровавленного Креста – Святого Креста, на котором было распято вымученное тело сына Божьего.
- Помяни и помоги выздороветь – это не только разные просьбы, но ещё и две несоответствующие земному пониманию противоположности, - говорило её сущности самое высокое внутреннее «Я».- Соприкосновение тонкого и материального – быть на земле или уйти.
А в ушах звучало: быть или уйти. Душа ныла от боли, но не смотря ни на что, она принимала все испытания со смирением и вновь и вновь, подходя к иконам Святых, разговаривала с ними:
- Спасибо Вам за помощь на жизненном пути. Спасибо… Помогите мне... помогите моим сыночкам и внуку. Не оставьте нас Своей любовью... не оставьте.
Лина повторно, с тоской в глазах, посмотрела на Святой Крест с распятием Иисуса. Он был Спасителем человечества, в Его испытаниях, в Его боли до последнего дня пребывания Его тела на Земле. Боль запрятанная глубоко внутри, её мучительная боль заныла, а в памяти зазвучало Высшее наставление:
«И сказал Иисус: Добрая женщина,
осуши слёзы, ты идёшь лишь за пустым домом,
твоего сына в нём нет.
Ты плачешь оттого, что твой сын умер.
Смерть жестокое слово: твой сын никогда
не может умереть. Была работа, которую ему
предстояло выполнить в телесной оболочке,
он пришёл, исполнил работу и затем оставил тело:
он не нуждается в нём больше.
Есть у него другая работа, которая вне твоего
человеческого видения, и он исполнит её хорошо
и затем перейдёт к другим задачам и постепенно
достигнет венца совершенной жизни.
И то, что твой сын совершил, и то, что должен совершить,
всё это и нам предстоит делать.
Если же ты даёшь волю печали и скорби, они будут возрастать
с каждым днём. Они будут поглощать всю твою жизнь,
пока, наконец, ты не станешь ничем иным,
как горем, омываемым горькими слезами.
Вместо того, чтобы помочь своему сыну,
ты печалишь его своим глубоким горем.
Он ищет тебе утешение теперь, как и прежде;
рад, когда ты радуешься;
печалится, когда ты тоскуешь.
Иди, глубоко спрячь свою скорбь,