- Розы. Снова розы. Повторение… Вечное повторение… - монотонно вибрировало в её голове.
А далее... «покойной» – человек обрёл настоящий Божественный покой. Его Душа уходит на небо, – она уходит туда, где нет суеты и земных амбиций.
Мама лежала в своей последней земной постели, словно отдыхала, и создавалось такое впечатление, что она вот-вот заговорит с дочерью. Да, именно заговорит – и она заговорила… Вот только слышать этот разговор дано им было лишь двоим. Разговор один на двоих подарен Богом. Удивительный, чистый разговор.
- Мамочка, – прошептала Лина и стала на колени возле её холодного тела. – Мамочка…
Вот и всё. Ушла ещё одна жизнь родного человека. Двор её детства опустел. В нём остался властвовать её брат, который злобно кидал косяки в сторону презренного для него человека – в сторону своей сестры.
Душа кричала… Эвелина начала чувствовать, как высшее тепло мамы, окутывая её, стало согревать и успокаивать. Она поняла: это лежит её мамочка, которой больше не нужны были ни деньги, ни огороды. Ей необходим был иной мир: тот мир, в котором живёт любовь, блаженство и умиротворение. Израненная Душа вновь прошептала:
- Мамочка…
Ей стало хорошо и уютно. Впервые появилось чувство: то необычное чувство, в котором была глубинная связь дочери и матери на энергетическом уровне. Теперь Эвелина знала точно, что её родительский дом находится на кладбище. Именно в кладбищенском пространстве её ждут самые родные люди: мама, отец и старший сыночек.
- Господи, что происходит, - заговорила она сама с собой. – Повторение... жуткое и болевое. Всё, как много лет назад. Алекс оставался в селе, и я приезжала в родительский дом, где были мама, папа и мой родной мальчик. Вечное повторение… Да только в данном повторении-перевёртыше виден явный процесс родового энергонарушения. Ведь это я в этой вечности должна была ожидать своего ребёнка, а не он меня. Прости меня, Боже, и всех нас прости.
Появилось странное ощущение и губы прошептали:
- Хочу к маме. Хочу…
И слёзы… Слёзы потоком. После похорон ей хотелось остаться и жить там, где было место вечного кладбищенского покоя. Да, именно жить... вместе с ними – жить, а не умирать.
Лина села на лавочку, а в голове звучало:
- Хочу к маме – к моей маме. Хочу…
И вновь новая информация:
- Для детей уход мамы из земной жизни – это боль, как при родах: только после родов, боль проходит, и женщина получает вместе с ребёнком радость. Эта радость излучается потому, что от мамы отделяют ребёнка для жизни. В обратном же процессе боль не умолкает долгое время, и дети, провожая своих мам в последний земной путь, не видят будущего. Детей, по земным понятиям, отделяют от мам навсегда и безвозвратно.
В глазах проплывал прошлый душераздирающий сюжет: Лина шла за гробом мамы, а рядом её сыночки и две близкие подруги. Они шли возле неё, словно защитный панцирь, а впереди… Да, именно впереди вместе с женой и её родственниками шёл отстранённо брат, показывая сестре всем своим видом:
- Кто ты здесь такая?
Об этом внутренне говорила ей и невестка со своей бесчисленной роднёй. Лине казалось, что на неё ползёт какая-то неизученная ядовито-чужеродная саранча. Она была в родительском доме её детства никто и ничто, то есть «ничтожество», а вот невестка со своей свитой – хозяйкой. Да, Эвелину растоптали и выбросили, как бездомную собаку за ворота, но это всё было сделано не без помощи уже покойных родителей. Не отличалась особой мудростью и жена брата, потому и приспособилась для собственной выгоды, подыгрывая во всём так, как было ей удобно в материальном аспекте.
-Я научилась у тебя любить своего брата, - вспомнила Лина, давно сказанные Людмилой слова.
- А почему же ты не научилась у меня иному, - часто хотелось спросить у неё.
Хотелось... но она так и не спросила, понимая, что этот вопрос будет задан впустую.
- Мудрость за деньги не купишь, - приходило объяснение. – Она даруется Богом и её надо заслужить у Него – Высшего Учителя. Там, где нет в Душах людей Господа – там будет жить сатана. Он будет не только жить, но ещё и властвовать, распоряжаясь человеческой судьбой.