Раздался звонок, дворецкий тут же распахнул массивные двери. Вообще-то, у них не было дворецкого, в этом доме все считали подобное излишеством, но на праздник он был нанят, потому что самим открывать дверь бесчисленным гостям, было бы невозможно. На первый этаж тут же очень быстро влетело какое-то красное пятно, цокая каблучками. Каролина и Алиса поспешили в холл. Даниэлла, ну разумеется! Кто же еще мог так нарушить дресс-код и бежать с такой скоростью, успевая покачивать бедрами. Конечно же, настоящая мать двойняшек.
- Каролина, милая! - заголосила Даниэлла еще издали, распахивая объятия и треся таким же ярко-красным атласным клатчем, как ее платье. Сестры обнялись, и Даниэлла, наконец, обратила внимание на дочь:
- Милая, какая красивая ты стала! Всех кавалеров у меня уведешь! - ведьма стукнула указательным пальцем Алисе по носу.
Алиса вздрогнула от этого неожиданного жеста, она не могла сказать матери никакого комплимента, поэтому растерялась. По мнению Алисы, Даниэлла выглядела страшно безвкусно. Облегающее платье в пол подчеркивало все недостатки маменькиной фигуры, а их, надо сказать было не мало. Даниэлла не была худой, да что там, она была даже полненькой, и обтягивающее платье – это то, что ей категорически нельзя было надевать. Складки торчали со всех сторон, а глубокое декольте почти открывало огромную грудь. Волосы, выкрашенные тоже в неестественно яркий красный цвет, почти сливались с платьем.
Не зная, что ответить, Алиса обняла Даниэллу и тихо сказала:
- Привет, мама. Я рада тебя видеть.
Слова и улыбка Алисы были вполне искренними, пока Даниэлла не завела свою старую песню:
- Не называй меня мамой! Никто не должен знать, что у меня такая большая дочь, - она потрепала девушку по щеке, - По мне ведь не скажешь, сколько мне лет! Я ведь еще ничего! - погляделась в зеркальную стену, - Очень даже ничего! Правда ведь, деточка?
Алиса ненавидела врать, поэтому открыла рот, но не могла придумать, что ответить. К счастью для нее, Каролина взяла Даниэллу под руку, направляя в зал:
- Сестренка, все, кто здесь соберется, и так в курсе, что мы воспитывались вместе, и что тебе в районе 300 лет.
Даниэлла продолжала возмущаться, но на дочь внимания уже не обращала. Алиса не знала, как, не будучи и на частичку вампиром, ее биологическая мать дожила до таких лет. В общем-то, знать и не хотела. Наверняка, это было что-то мерзкое и абсолютно лишенное морали, вроде высасывания чужой жизненной силы или вовсе купания в крови молодых девственниц. Алиса поежилась, думая об этом. Приезжая иногда, Даниэлла упорно учила Алису азам магии. Наверное, она учила бы и Сьюзен, но в репертуар их общения входили только оскорбления со стороны дочери. Алисе нравилось чувствовать себя ведьмой, наверное, даже больше, чем чувствовать себя вампиром. Когда у нее получалось выполнить что-то, она чувствовала себя на своем месте, как будто бы дома. Когда-то они с Аделиной обсуждали, что отчего-то нигде не чувствуют себя как дома, даже дома. И все время возникает вот это странное гнетущее ощущение: «Хочу домой», - даже если ты находишься в своей комнате. Так вот, когда Алиса занималась магией, она чувствовала, что домой, наконец, пришла. Аделине она, правда, об этом не сказала, чтобы не расстраивать. Ведь та свое «домой» еще не нашла.
Алиса и сама любила выискивать в их огромной библиотеке книги о магии, читать, запоминать, пробовать более сложные ритуалы, чем показывала Даниэлла. Каролина, правда, да и Даниэлла тоже, говорили, что это опасно, и что нужен наставник, и что Алиса еще не достигла того уровня, чтобы исполнять сложные ритуалы. Но Алиса не могла оторваться от этих более сложных книг, а о том, что она иногда часы и дни проводит за ними, знали только сестры. Каролина не замечала или делала вид, что не замечала. Ведь ей так трудно было что-то запретить своим детям. Однажды Алиса даже наслала порчу на какого-то незадачливого молодого вампира, который присылал ей цветы, чем очень раздражал, потому что совсем ей не нравился. Но потом ее так мучила совесть, что порчу она с большим трудом с него сняла и зареклась делать магией то, что может кому-то напрямую навредить.
В дверь снова позвонили, и Алиса отвлеклась от своих мыслей. Дворецкий впустил в дом трех мужчин: одного постарше, и двух совсем молодых, чуть старше самой девушки. Вампирам можно было внешне оставаться в том возрасте, в котором они хотели. Многие со временем выглядели весьма взросло, это придавало им статуса и говорило о том, что они уже не один век живут и умудрены опытом. Но дядюшка Фредерик выглядел почти пожилым, и это очень раздражало Алису. Портить свою внешность ради этой деланной авторитетности, нет, она бы никогда так не поступила.