Тим нахмурился.
– Вот про это новшество поподробнее.
– Мистеру Гардинеру кажется, что я могла бы преподавать на курсах для девушек. Он признался, что моя манера игры его всегда впечатляла.
– Манера или ты? – Малеста вздохнула. – Прости. Не сдержался. Ты уже дала ответ?
– Да.
– Тогда не смею вмешиваться в твой выбор. Единственно, разреши встретиться с ним. Хочу быть уверен, что его намерения исключительно деловые.
– Во встрече нет необходимости. Я отказалась от предложения.
Тимоти не поверил в услышанное.
– Но почему?
Малеста привстала на локте. Воздушное покрывало соскользнуло с её плеча, оголив его.
– Порой случается так, что как бы сильно мы чем-то ни увлекались, нам приходится от этого отказаться. Иногда – на время, иногда – навсегда. Что уготовлено мне, я не знаю, но могу точно сказать, что сейчас мистер Гардинер и актёрство – совсем не то, чем заняты мои мысли.
Тим сел на кровати, подложил себе под спину подушку и потянулся к столику, придвинутому почти к изголовью. На столике стоял хрустальный графин, на треть полный бренди, и пузатый бокал. Плеснув на дно, Тим взял бокал в руки и сделал глоток.
– Что произошло, пока я был в отъезде? – посерьёзнев, спросил он.
Малеста тоже поднялась. На прикроватной банкетке лежал теплый халат цвета чайной розы. Малесте он очень нравился. Она любила, поздно проснувшись, закутаться в него и, сидя в кровати, пить чай, читая одну из тех книг, которая последнее время будоражила умы лондонцев. Именно этот халат Малеста сейчас и накинула на себя. Запахнувшись, села рядом с Тимом, укрыла голые ступни краем покрывала. Она уже собиралась ответить, как Тим вдруг опередил:
– Погоди. Позволь, я выговорюсь первым. – Малеста кивнула. – Меня долго не было, потому что мистер Лудлоу просил сопровождать его в поездке в Саутгемптон и Портсмут.
– Я знаю.
– Но наша поездка длилась лишь пять дней. Всё остальное время я провёл в Девонсайде.
– Я не просила тебя отчитываться.
– Хочу, чтобы ты знала: я решил продать Девонсайд. Агент, который будет заниматься продажей, приезжал ко мне, чтобы оценить дом и землю, и мы обо всём договорились. Одновременно он подберет новый дом в Лондоне. Большой дом. Такой, в котором будет удобно тебе и мне.
– Людей, которые знают о наших отношениях, сейчас можно пересчитать по пальцам. Даже хозяйка этой квартиры толком не понимает, что к чему, ведь я не живу здесь постоянно. Ты хорошо ей платишь, поэтому она не суёт нос в твои дела, хотя мнения о твоём образе жизни невысокого. Но если мы с тобой разделим дом, то наши отношения будет скрывать уже сложнее. Общество отвернется от тебя, если ты будешь жить со мной под одной крышей.
– Общество не посмеет вякнуть против моей семьи.
– Семьи? – эхом отозвалась Малеста.
– Я ездил в Девонсайд не только из-за агента, но и чтобы забрать это.
Бренди было выпито – Тим поставил пустой бокал на столик. Снова потянулся, но не за новой порцией алкоголя, а за коричнево-золотистым футляром, что искусно прятался за графином. Открыл, снял с атласной подушечки кольцо с желтым бриллиантом и попытался надеть Малесте на палец. Однако кольцо садилось туго – Малеста взяла его из рук Тимоти и вернула обратно в футляр. Захлопывать не стала, а поднесла к глазам, любуясь чистотой и огранкой камня.
– Это наша семейная реликвия, – объяснил Тим. – Мой дед привёз камень из Индии, и он долго лежал вместе с другими драгоценностями, завернутый в ткань. Однажды я увидел, как твои волосы искрились в лучах утреннего солнца, и подумал, что этот камень мог бы сиять так же, будь он на твоей руке. Я убил больше недели в Девонсайде, ожидая, когда ювелир доведет камень до совершенства и подберет под него достойную оправу, но вот с размером ошибся. Хотел надеть кольцо тебе на палец и попросить стать моей женой. Что ж, с первым с грохотом провалился, теперь осталось провалиться со вторым… Ты выйдешь за меня?
Малеста сидела напротив и вертела в руках коробочку с украшением. Уже не скованные шпильками золотистые волосы легкими волнами обрамляли лицо и спускались на плечи и спину. Этой красотой Тим готов был любоваться бесконечно, но в ту минуту его больше занимал заданный им вопрос, на который Малеста внезапно дала совсем не тот ответ.