Фиона ответила не сразу:
— Я так и не думаю. Просто с ним приходится держать ухо востро.
— Мне здесь легче с моим креслом. Я скажу ему об этом. И вообще, не понимаю, почему бы нам тут и вечера не проводить? Здесь достаточно столов, чтоб дети могли делать уроки, и здесь так уютно. Чай в столовой всегда требует дополнительного огня.
Приступив к своей работе, Фиона почувствовала себя почти счастливой. Работа действительно лучшее лекарство от бед, некогда думать об Иане и Матти... о том, как они обустраивают свое бунгало...
Фиона достала яйца, молоко, нарезала ветчины, нашла приправы из трав, приготовила ситечко. Затем нарезала кусочками хлеб, чуть не задохнувшись от аромата бесконечных банок с бисквитами, стоящими на полках. Дети крутились рядом, но совсем ей не мешали. Они пододвинули стол поближе к очагу, где пылали огромные поленья чайного дерева с толстой корой. Потом дети убежали. Фиона слышала, как они смеются и перешептываются в кладовой. Когда все было готово, она крикнула ребятишек:
— А теперь зовите дядю. Он, наверное, в кабинете.
Она слышала, как открылась дверь Эдварда, а затем раздался ритмичный шум, будто колотили в гонги.
— Это еще что?..
Мисс Трудинггон усмехнулась:
— Они собираются петь свои куплеты... слушайте, мисс Макдоналд.
Это были немного странные куплеты, и распевали они их на мотив известной шотландской народной песни:
Сегодня нам дают омлет,
Омлет — что может быть вкусней!
Вперед, наш Эдвард, поскорей,
Ведь всех нас ждет омлет!
И в кухню вступил отряд младших Кэмпбеллов, шествие замыкал Эдвард; дети четко отбивали ритм деревянными ложками по оловянным тарелкам. Фиона с горечью подумала о том, как хорошо было бы начать все сначала, без этой несчастной встречи в ночном клубе. Ей нравится эта семья, чего лукавить, ей нравятся эти веселые детишки.
Снова повалил снег. Тарелки были перемыты, красные шторы опущены на георгианское окно с частыми переплетами. Движок что-то барахлил, и свет был неровный, но камин ярко пылал, и пламя отражалось в кухонной утвари, развешанной вокруг мойки. Эдвард сделал что-то вроде ширмы, чтобы отделить уголок, в котором они сидели, и не дать теплу улетучиваться со сквозняками. На пол положил тюфяки, и четверо малышей расселись на них, вытянув ноги к огню. Затем он помог Труди выбраться из ее инвалидного кресла и усадил в кресло с высокой спинкой у камина. Ребятишки вытащили книжки, Труди достала кружево и спицы, сверкающие от пламени камина, а Эдвард сказал:
— Ну, вот теперь-то я наверстаю упущенное. Я привез из Ванаки целую подшивку газет.
Как странно жить в таком месте, где газеты зимой получают раз в две недели. Конечно, есть транзистор, но как грустно без газеты. Фиона взяла корзинку со штопкой.
~ Это вовсе не обязательно, мисс Макдоналд, — заметил с раздражением Эдвард. Труди не вязала бы кружево, если бы накопилось слишком много штопки. Так что можете расслабиться и почитать.
— Видите ли, я люблю штопать... — Фиона не успела договорить, как поймала себя на мысли, что это звучит как-то неестественно, будто она опять пытается произвести впечатление.
Эдвард недоверчиво пожал плечами и вернулся к своей газете. Джеймс поднялся и подошел к Фионе:
— Прочтите мне это, пожалуйста, мисс Макдоналд.
— Я не помешаю? — обратилась она к присутствующим. — А то мы с Джеймсом можем пойти в детскую!
— Читайте, ради Бога, — проговорила мисс Труди. — Здесь все научились достаточно хорошо сосредоточиваться. Это, вероятно, объясняется необходимостью экономить электричество.
Фиону это не удовлетворило.
— А вам как, мистер Кэмпбелл?
— Разве Труди не сказала за всех? — резко спросил он.
— О, конечно, но я знаю, как мужчины относятся к своим газетам. Не думаю, что вы исключение.
— Что это вы бодаетесь? — со смехом спросила Виктория.
— А ведь правда. Ну не глупо ли? — легко отозвался Эдвард.
Ответ Виктории прозвучал несколько неожиданно:
— Вот так-то лучше. Более по-семейному. Как мама и папа. Терпеть не могу, когда все слишком вежливы.
Все засмеялись, но Фиона почувствовала, как краска приливает к лицу. Она отодвинулась, чтобы освободить место Джеймсу, и начала читать вполголоса, а когда наконец остановилась, увидела, что мальчик уснул у нее под боком. Посидев, не шелохнувшись, еще немного, она осторожно взяла его на руки и поднялась с кресла. Эдвард отреагировал мгновенно. Отложив газету, он протянул руки, чтобы забрать ребенка.
— Лучше не трогать его, а то разбудите. Пусть Виктория поможет мне раздеть его. Не такой уж он тяжелый.