Приподнявшись на локте среди вороха подушек на скинутом в порыве страсти одеяле, я безмолвно прощалась. За окном разгорался пожар нового дня. Алые и желтые росчерки безжалостно пронзали утреннюю дымку, заявляя свои права.
Пора было и мне, а я все никак не могла надышаться счастьем.
- Будь счастлив, - беззвучно прошептали мои губы, не решаясь более касаться, дабы не разбудить.
Мы сгорали и возрождались вновь всю ночь, уснув лишь час назад. Грудь мерно поднималась и опускалась. Что за сны тебе снятся, любимый? Надеюсь, в них мы будем вместе навеки…
Гилберт говорил много слов. Правильных, громких, от всего сердца, глупых, бессмысленных, но таких приятных. Сегодня безжалостно растоптало вчера, возвращая в жестокую реальность. У него впереди трон, твари, королевство и жена. У меня – дорога, вино и бешеная Роззи. Хотя, уже без нее. Там появился муж…
За годы отработанный навык бесшумно ускользать из остывающей постели помог и сейчас. Набросив на голое тело платье, тихонько лавировала на носочках, огибая разбросанные вещи и предметы. Горло саднило от криков, запястья горели, на коже расцветали коричневые, жёлтые и лиловые следы от сильных пальцев. Ну и пусть.
Все заберу с собой.
- Ну и куда ты собралась, - спросил хриплый ото сна голос снизу.
Вздрогнула, словно воровка, застигнутая с поличным, в страхе обернувшись назад. Подперев рукой подбородок, он укоризненно взирал на меня. Тяжело вздохнул и подошел, вставая на одно колено и беря руку в плен.
- Агнесс, выходи за меня. Отец мертв, тебе больше ничего не грозит. И я могу, наконец, перестать претворяться, став самим собой. Отрекусь от трона, поселимся в живописном уголке, рядом с морем, а хочешь, будем странствовать? Все, что пожелаешь. Главное, вместе. Что скажешь, душа моя?
- Нет, - замотала головой, разбрызгивая слезы. – Так нельзя! Ты должен править, из тебя выйдет прекрасный правитель, самый лучший!
- Раздели это со мной!
- У нас никогда не будет детей! Как ты не понимаешь!? Так нельзя! Шлюха на троне! Аристократы никогда не примут! Будет бунт! Покушение за покушением!
- Я смогу обеспечить твою безопасность, - произнес ледяным голосом Гилберт, сгребая в объятия. – И чтобы больше не слышал, таких слов в твой адрес. Они примут, - с нажимом произнес он, - будут любить и искренне улыбаться, - в голосе неприкрытая угроза, - даже не сомневайся.
- Нет, не хочу.
- Значит, уйдем вместе. Можем дать семью любому малышу, какого выберешь. Хоть весь приют. Я больше никогда тебя не отпущу. Это решено.Смирись.
Горячий поцелуй прервал все возражения. Поднял невесть откуда взявшийся колокольчик и слегка покачал. После мелодичного звона аккуратно открылись двери, являя веселого и зевающего преемника главного лекаря. Парнишка учтиво поклонился и прошел.
- Позвольте, госпожа? – не дожидаясь реакции, сунул открытый пузырек в мои руки, и стал водить руками, стирая все последствия взрослых игр.
На мгновение он нахмурился, задержавшись напротив живота, поколдовал и улыбнулся, насильно влив в рот две горькие настойки. Это отрезвило и вернуло способность соображать.
- Хватит! – излишнее внимание и непривычная напористость Гилберта злили.
- Вы беременны! – просиял лекарь.
Воскликнули одновременно. Воздух в груди резко закончился. По коже от пяток до головы и обратно накатывали волны мурашек.
- Бред, - отрезала идиотское заявление.
Безумная надежда в глазах любимого.
- Вы беременны! – обиделся парнишка, поджав губы. – Вот здесь, - положил мою руку на уровень пупка, - зародилась искра новой жизни. У истинных пар зачатие происходит мгновенно и ощущается особенно ярко.
Шепот внутреннего огня подтверждал, что он стал хранителем новой искры, и обещал защиту. Слезы дорожками катились из глаз, смотрящих на Гилберта. Когда парнишка бесшумно исчез, мы не заметили, находясь под властью чувств.
Гилберт аккуратно подхватил на руки и перенес на кровать, удобно устраивая на своих коленях и баюкая распустившую слюни меня.
- Как такое возможно? – лихорадочно соображала, а потом поняла. – Роззи!
***
Роззи
Алый день.
Закатные лучи, словно прожекторы, медленно двигались по стенам, тщательно заглядывали в окна, проверяли ямы, не забывая о кучах с обломками. Везде могли быть люди или то, что от них осталось.
После внезапного нашествия монстров, столица стала похожа на пальто, подол которого пестрел сквозными дырами и отложенными личинками. Обугленные остовы и проломы в строениях мрачными глазницами взирали в небо, безмолвно спрашивая богов: «Почему вы не помогли?»