Стражи скакали на лошадях следом. При посадке заметила краем глаза, что наша «охрана» была более…выдающейся, нежели рядом стоящие. Вопрос: чья это птичка?
- Доброго, - высокомерно произнесла Агата.
Рядом с ней сидела женщина, странно рассматривающая меня. Слишком заинтересованно. Прищурившись, взглянула ей в глаза. Черная Роза мысленно попросила отвернуться к окну. Когда выполнила, в голове раздалось, что женщина – Мариса Овиндж, судя по запаху.
Бабуля умеет менять внешность .
- Это правда? – неожиданно спросила Агата, капризно наморщив носик. – Ты будешь лечить отбросов, утопая в грязи? Еще и «это» взяла с собой.
- Не твое дело, - улыбнулась ей.
Все, детка. Быть тебе облитой, как приедем на место.
Город встречал бурлящей людской толпой и суетой. Наши охранники сразу встали за подопечными. Подбежавшие мальчишки быстро увели коней, экипаж уехал обратно. Рядом со мной стоял жилистый высокий черноглазый мужчина в простой одежде.
- Все равно пойду везде, где мне надо. С тобой или без тебя. Слово сотрудничать? – протянула руку вперед.
- Слово, - смотря глаза в глаза, пожал руку охранник. – Слово не исчезать?
- Слово, - не менее крепко пожала руку ему в ответ.
Наши запястья окутало сияние.
- Монтеро, - представился мужчина, спокойно оглядывая тату клятвы.
- Роззи.
Обошла Монтеро, чтоб увидеть жертву кармического наказания. Три, два, один – пуск. Грохот, визг, ругань. Агата сидела на свежей клумбе по локоть в грязи, облитая свежими удобрениями и краской. Ее сопровождающая безошибочно нашла меня взглядом в толпе. Улыбнулась ей и отвернулась.
Наняли экипаж на весь день и покатили. Сначала зашли в большую лавку старьевщика, что подсказал Вигмар. Хозяин скривился, прочитав записку от опекуна, но продал все нужное за пол цены. Денег было много: свои и подъёмные пять золотых от короны.
Монетро спокойно следил, как исчезают стопки приличной одежды вслед за обувью в недрах походного саквояжа. Один золотой и вылеченное колено удовлетворили хозяина лавки так, что он расщедрился и шепнул, где можно затариться еще. Ну, мы и съездили, оставив еще золотой.
- Вези, Герд, приют, в который ходила Ида.
Сын швеи, мой сегодняшний помощник, объяснил вознице место.
- Вы ентова, - мял фуражку в руках мужик, - денег-то хорошо. Да место неспокойно. Не гневайтесь, госпожа. Гуляли бы в центре та.
Пообещали возместить ущерб его имуществу или здоровью, если такое случится. Возница помялся, да сел обратно, покатив с ветерком. Приют был серым и унылым, охрана злой и сопротивляющейся, управляющая улыбающейся и сбегающей по ступеням, дети худыми и серьезными.
Большой медальон на груди Монтеро отпугнул охрану, как чеснок вампиров. Главная откуда-то тоже знала и боялась. Суетилась, бестолково трещала, но не пыталась остановить. Потом узнаю, что за штука полезная. Попросила собрать всех воспитанников в большом зале. Взрослые вышли. Я сидела на стуле, как наказанная, около стены. Дети стояли полукругом. Старшие держали младших на руках.
- Садитесь на пол, - мой голос нарушил тишину.
Дети послушно выполнили. Открыла саквояж и начала доставать еду. Глаза блестели, тела оставались неподвижны. Лишь громкие трели животов предательски пели многоголосьем.
- Мне нужны помощники.
Четыре рослых подростка споро раздали угощение. Двое сбегали за посудой и водой, притащив большой чан. Для малышей было молоко с королевской кухни. Сытые животики помогли им быстро уснуть на руках товарищей.
- Есть тяжело больные?
Ответом была тишина.
- Я лекарь. Невеста принца. Он поручил помочь вашему приюту от своего имени. Бесплатно вылечить тех, кого смогу. Будущего короля надо слушать.
Тишину можно было паковать в коробки и продавать нуждающимся.
- Как хотите. У меня тут немного вещей, - достала одежду и обувь. - Распределите между собой, кому не хватает. Только честно. Не отнимут. Я к директрисе.
- Жаловаться? - злобно протянула рыжая девочка лет десяти.
- Ругать. Наказывать. Штрафовать. Издеваться.
Когда была уже около двери, лед тронулся. Послышался шорох и приглушенное ворчание:
- Сиди ты!! – шипел голосок.
- Сам сиди, трус!! Госпожа, - звонко раздалось за спиной. – Если не врете. Джон, мой друг воздушник, разбился, когда убег…улетал. Сломал обе ноги, лежит теперь.
- Веди.
Решительный карапуз лет семи, не поручусь в правильности определения возраста, раздраженно отцепил сдерживающую руку товарища и прошагал вперед. Директриса стояла в коридоре рядом, не делая никаких попыток сбежать или заговорить. Молча тряслась, сливаясь с серым цветом грязных стен.
В вонючей комнатушке под рваным одеялом тяжело дышал взрослый парень. Его потухший взгляд выражал полное безразличие ко всему. Впалые щеки украшали царапины разной свежести – кто-то старался, помогал сбривать первую щетину. Попросила всех выйти, кроме Герда.