- А говорил, умрешь за меня, щенок. Выходит, врал…Если любишь, придешь за мной туда сам.
После этого случая парень замкнулся, перестал выходить из дома, разговаривать. Сначала отказал дар, потом ноги, теперь помутнел рассудок, при полном физическом здоровье.
Мне стало их жаль. Парень добровольно загонял себя в могилу. Была мысль, как вытряхнуть его обратно. Попросила, все, что было нужно.
- А ты, Монтеро, иди погуляй. Твою голову будут просматривать. Хочу оставить свои секреты при себе, если можно.
Он улыбнулся и ушел на улицу. Взяла с пары клятву, узнала подробности и рассказала свой план. Через пятнадцать минут Гарриэт плакал в комнате сын.
- Джим! Джим! Мама умирает!!! Ей плохо, лекарь не видит причины!!Сходи проститься, она ждет!!Джииииимм, - тряс он сына за грудки.
Не видя реакции, отец плотно закрыл окна, комната погрузилась в полумрак. Зажег свечу и ушел. Парень безучастно сидел в кресле. Через пару минут после его ухода по полу начал стелиться туман. В углу заскреблись и закашляли. Раздался оглушительный чих. Кто-то, отчаянно матерясь, отряхивал одежду.
- Ну здравствуй, щенок! – весело гаркнула Айрин, выходя из угла. – Убожество, - она огляделась. – Как ты живешь здесь? Впрочем, мне все равно, - она обняла парня сзади и зашептала на ухо. – Мне было скучно, там, без тебя…Ждала, ждала.. А потом поняла. Какой бездны такая красотка ждет ничтожество, вроде тебя?! Пролезла без очереди, и вот, ухожу на перерождение. Хорошо придумала, да, задохлик?
Девушка обошла парня и встала напротив.
- А…А..Айрин? – в неверии прошептал Джим.
- Кто ж еще, идиота кусок! – девушка дала парню крепкий подзатыльник, затем треснула пощечину от всей души. – А это за то, что не закрыл тогда.
- Но я не мог! Прости меня, Айрин!! Прости, любимая!! – плакал Джим, пытаясь встать. – Я почти пришел к тебе! Еще немного и мы будем вместе вечно!
- Джим, кому ты нужен? Я ухожу на перерождение! Ты слышал? Все, та-ра-рам! Никто тебя не ждет! От безделья решила преподнести прощальный подарок. Ты почти сдох, на той стороне тоска, поэтому, чтоб и ты не скучал, договорилась укокошить твою мамашу. Будет с кем поболтать, Джим! Не благодари, - расхохоталась девушка.
- Мама? Что с мамой?
- Умирает, говорю. Для тебя, щенок, стараюсь. Ну все, мне пора в юное тельце. Бывай, задохлик. Никогда не встретимся!
Джим атаковал Айрин ледяными копьями. Они опали на пол, так и не пронзив цель. Парень разозлился, встал и устроил в комнате настоящее наводнение, желая утопить бывшую возлюбленную. Девушка, громко хохоча, сумела пробиться к двери и исчезла. Коридор затопило. Джим бросился к умирающей матери.
Через пол часа трясущийся Гарриэт плакал на заднем дворе, бултыхал мою руку, крепко пожимая, не в силах остановиться или сказать хоть слово. С меня стекала вода, одежда была в дырках.
- Ну хватит, дружище. Возвращайся к семье, - Монтеро мягко отцепил мужскую руку.
- Спасибо, - просипел Гарриэт.
Обнял на прощание и побежал домой. В карете рассказала, как прошло исцеление. Монтеро не задавал лишних вопросов.
- Спасибо тебе, Роззи. Что бы не случилось в будущем с нами, я твой должник. Клянусь. Ты спасла три жизни, значит, и я должен тебе за троих.
Его руку окутало сияние.
- Монтеро, ты идиот? Мне ничего не надо. Я сделала это просто так. Понимаешь?
- Прекрасно понимаю.
- Бесполезно, - откинулась на сидение. – Давай пож…покушаем? Я ужасно проголодалась со всеми этими волнениями.
Живот издал жалобную трель. Мужчина пересел ко мне, взял руку и поцеловал.
- Я этого не забуду.
- Вези даму жрать, резерв не бесконечный. Дама хочет мяса, много мяса!
И мы покатили дальше, громко смеясь над одним голодным лекарем.
8.
Роззи
Лучшая ресторация столицы сверкала и сияла множеством окон и шикарной вывеской. У открывающего дверь слуги не дрогнул ни один мускул при появлении мокрой драной кошки в моем лице. Нас поприветствовали, пока спутник решал вопросы, невозмутимо прошла в уборную и привела себя в порядок.
Нам дали один из лучших столиков – на балконе. Небольшой полукруг вмещал столик, два удобных стула и два вазона с живыми цветами. При необходимости можно было поставить купол снаружи или задернуть занавеску, отгораживаясь от общего зала. Долго наслаждаться нежнейшей вырезкой нам не дали. Как черт из табакерки, к нашему столу подскочила девица.