- Но на границах уже скопились армии, которые готовятся к вторжению в Таонгрию!
- Никто из них не переступит границу. Запомните это, раз и навсегда.
- Но вы ушли в отставку и не имеете права командовать! - Воскликнул еще один из генералов.
- Для того что бы командовать мне не надо быть Президентом. – Ответила Ирджиния. - Запомните, господа. Вы окружены людьми, которые служат мне. Один неверный шаг и прольется не кровь народа, а ваша собственная кровь. Завтра вы объявите послу Ларманкии, что он может идти в задницу со своим Союзным договором.
- Но тогда Ларманкия объявит войну нам!
- Не объявит. - Ответила Ирджиния. - Потому что там сейчас есть мои люди, которые держат на мушке автомата таких же как вы.
Посол Ларманкии раскрыл рот и не смог ничего сказать, когда человек, пришедший к нему объявил, что Таонгрия не подпишет союзный договор.
Командование Ларманкии просто всбесилось, получив новость из Таонгрии. Ее армия терпела поражения на фронтах, а Таонгрия вновь отказывалась от вступления войну.
О нападении на Таонгрию в Ларманкии уже не думали. Все силы были заняты в войне и открывать второй фронт было бы безумием в этот момент.
А Сеттинорский Союз, получивший поддержку армий еще несколько стран, продолжал наступление на Ларманкию. Силы в этой войне были явно не равны.
- Они разобьют и нас, если разобьют Ларманкию! - Чуть ли не кричал командующий.
- Они не разобьют Ларманкию. - Ответила Ирджиния. - И никто не нападет на Таонгрию. Потому что после этой войны в мире не останется стран с такой армией, как у нас. Пусть те, кто жаждет крови, захлебнутся в своей собственной.
Ирджиния оставила столицу и вернулась в замок. Ее приветствовали жители и через некоторое время она вновь говорила с людьми о том, как видела всю эту войну...
Сеттинорская армия была остановлена на линии обороны, выстроенной ларманкцами. Теперь весь мир разделился на две стороны и в этой войне воевали две армии. Сеттинорская и Ларманкская. Часть стран выжидало. Часть оказалась полностью поглощена войной. Сеттинорский Союз не церемонился и захватывал мелкие страны, не желавшие вступать в союз. А те, кто вступал попросту сами шли в пасть хищника, надеясь, что он их проглотит не жуя.
Несколько союзников Ларманкии отказались от этого союза и к началу четвертого месяца войны Ларманкия осталась одна против армады Сеттинорского Союза.
Люди делали почти невозможное. Тысячи заводов перестроились на военный лад и выпускали технику и боеприпасы. Миллионы людей забыли о своих старых делах и жили только одним делом.
Войной. В Сеттинорском Союзе все было иначе. Там кто-то уже праздновал скорую победу над Ларманкией. Кто-то смеялся над глупыми генералами Таонгрии, расписывая их судьбу после того, как Сеттинорский Союз разгромит Ларманкию...
Ирджиния сидела одна, в своем замке и раздумывала над тем, что делать. Теперь войну нельзя было остановить никакими убийствами Президентов или командующих. Кровавая машина была запущена и крутилась со всей своей мощью, перемалывая жизни людей.
Надо было сломать эту машину. Уничтожить ее. Разорвать с клочья эти смертельные жернова, но Ирджиния не знала как. И у нее возникла новая мысль. Мысль о человеке, который когда-то давно говорил о мире, о том самом человеке, который заразил ее этой идеей мира. Иджиния хотела его найти, но как это было сделать?
Она начала с самого простого. С разведки в Ларманкии. Несколько дней потребовалось для того, что бы отыскать концы, но они были оборваны.
Ирджиния чуть ли не взвыла, поняв, что у нее нет никаких зацепок.
Она вновь оказалась в доме, принадлежавшем когда-то Рриору Крыльву, а затем села перед окном и долго смотрела на город, раскинувшийся рядом.
- Мне снится или это действительно Ирджиния Торн Мараго восстала из ада? - Послышался голос и Ирджиния резко обернулась. - Перед ней был человек, тот самый Рриор Крыльв.
- Я искала тебя. - Сказала она поднявшись.
- Меня многие ищут. И все считают, что я причастен к тем убийствам, в организации которых обвиняют тебя.
- Я пыталась остановить их.
- Глупо. Хотя, шанс все же был. - Ответил Рриор.
- Ты так думаешь?
- Да. - Ответил он. - Ты сказала, что искала меня. Зачем?