Он спрыгнул на ступеньку ниже и полез к колодке, через которую подсоединялся жирный черный провод. Пошевелив ее, он снова взглянул на лампочки. Те не оправдали его надежд, продолжая оставаться мертвенно серыми.
Водитель грузовика, понимая, что что-то не так подал звуковой сигнал. Пневматическая дудка с пароходным гулом не без труда добралась до слуха Вадима. Вороны были совсем близко. Он взглянул на стационарные антенны, весящие уровнем ниже. Длинные, продолговатые панели так же служили средством защиты от птиц. Именно эти антенны создавали невидимую стену, отделяющую жизнь людей от обезумевших хищных птиц. Эти антенны так же находились без питания.
- Капитан последний бежит с корабля, вот только корабль уже утонул…- подумал про себя Вадим. Если он даже чудесным образом и успеет спуститься на землю, то добраться до следующей рабочей радиомачты он не успеет ни за что.
Поглядев на прощание вниз, он увидел стальной контейнер, находящийся прямо под радиомачтой в котором штатно размещалось все оборудование и припаркованный рядом «УАЗ Буханка» с тентовым багажником. Именно на нем он и приехал сюда.
- Я мог бы укрыться в контейнере, - решил Вадим, не желая прощаться с жизнью и стремительно стал спускаться вниз. Звуковой сигнал тягача не унимался не на секунду, давая понять, что водитель тяжеловоза в большой опасности. А через пару мгновений звук стих. Будто и не было не какого тягача с важным грузом. Вадиму оставалось тридцать метров, когда вороны достигли радиомачты. Они словно песчаная буря, без разбора врезались в металлическую конструкцию. Метал башни трясся и гудел. Ворон было на столько много, что их масса заслонила солнце, а гомон мешал даже слышать свои мысли. Несколько ворон врезались в Вадима не успев остановиться. Следующая же волна уже осознанно пикировала на него с целью получить кусок свежего мяса.
Вадим разжал руки и не смотря на высоту спрыгнул с лестницы, понимая, что умереть, разбившись будет куда приятнее чем быть заклеванным заживо.
Он летел спиной вниз и не видел точки приземления. Ожидая легкой и быстрой смерти от удара об бетонное основание, Вадим в последний раз закрыл глаза.
- Два пролета это, тридцать или сорок метров. Почти девятиэтажный дом, думаю приземлившись на спину я умру сразу же, а вам ублюдки придется потрудиться, чтобы соскрести меня с бетона, - обратился про себя к воронам Вадим. Но вместо встречи с жесткой бетонной плитой его спина почувствовала точечную боль, чуть выше поясницы, затем звук ломающихся досок и рвущегося брезента. Еще через мгновение Вадим приземлился на деревянный пол кунга в свой Уазик.
Вадим хотел пошевелиться, попытался как можно скорее выбраться из кунга и добежать до открытого контейнера, но дальше мозга сигнал не доходил, а тело продолжало лежать, словно просто манекен.
Висящий на погнутой крыше кусок брезента еще поколебавшись пару секунд сорвался с остатков каркаса и упал на уже потерявшего сознание Вадима.
Глава2
Все началось с мелочи, как в принципе и всегда. Уровень жизни вырос, выросли человеческие возможности. Выросли человеческие потребности. Выросло количество мусора и отходов.
Вороны по сути своей мусорщики им было крайне вольготно на быстро растущих полигонах отходов, вечно переполненных мусорных контейнерах и многочисленных переполненных нелегальных свалках.
Москва и так захлебывающаяся от мусора последнее столетие полностью погрузилась в пучину отходов. И если маскировать мусор у муниципальных служб Москвы получалось, то прятать резко возросшее количество ворон замаскировать было намного сложнее.
Вадиму было пятнадцать лет, когда правительство ввело закон об отстреле ворон. Каждый гражданин мог в свободное время отстреливать ворон из всего что было под рукой приносить их лапки в специальные пункты, где эти самые лапки обменивали на деньги. Эта политика уже проводилась когда-то в прошлом, вот только в современном мире популярности не заимела. Москвичи были слишком обеспечены всеми благами и мало кто был заинтересован тратить свое время на дополнительный заработок, причем столь небольшой.
Вариант с массовым отравлением расплодившихся птиц тоже отпадал. Завалить улицы столицы трупами птиц было не только не эстетично, но и грозило распространением крыс и различных болезней.
Выход нашли со временем. В институте, занимавшемся вирусами и различными вакцинами, был разработан вирус, который отлично характеризовался одной фразой: воронье бешенство.
Инфицированные птицы должны были убивать всех своих сородичей и разорять гнезда, после чего больных особей должны были заклевывать многочисленные здоровые собратья. План по мнению ученых был прост и идеально подходил под все критерии и требования правительства.