Травяной, насыщенный аромат пропитывал холодный воздух.
— Что мы делаем? — спросил он.
— На что это похоже? — На этот раз мензурка, которую я запустила в скалу, полетела не так высоко, но все равно взорвалась впечатляющим дождем битого стекла.
— Можно мне присоединиться?
Я закатила глаза.
— Отлично. — Зажав сигариллу в зубах, Кэррион выбрал склянку с круглым дном из ящика, который я притащила сюда. Он со всей силы швырнул ее, и она, пролетев по дуге, взорвалась, ударившись о камни. Последовавший за этим фейерверк осколков был одним из лучших. — Ну что ж, неплохое ощущение, — сказал он, выпустив густое облако дыма. — Не хочешь рассказать мне, зачем мы это делаем?
— Разрушение, — ответила я.
Кэррион кивнул и покачал головой из стороны в сторону.
— Причина не хуже любой другой. Мне нравится.
Я взяла две маленькие стеклянные колбы из старого перегонного куба и ткнула одной в грудь Кэрриона.
— Заткнись и бросай.
Он рассмеялся, но повиновался, отправив колбу в полет. Я бросила свою одновременно с ним, и они с грохотом разбились о камни.
— Я так понимаю, сегодня снова не повезло с опытами? — сказал Кэррион.
Боги, неужели он не понимает намеков? Я была не в настроении обсуждать свои неудачи. К тому же я обожгла руку, что не способствовало улучшению ситуации.
— Очевидно, нет. А эта чертова ртуть…
— У тебя не получается превращать ее в жидкость?
— Нет. Теперь я прекрасно могу изменять ее состояние. Мне даже думать об этом не нужно. Я просто говорю ей стать жидкостью, и это происходит. Проблема в том, что она, черт возьми, издевается надо мной.
Кэррион фыркнул.
— Издевается?
— Да! Она смеется каждый раз, когда я пытаюсь соединить ее с чем-то. Для этого нужно чистое серебро, но стоит мне добавить туда что-нибудь еще, как оно сгорает, даже не коснувшись металлов. И она, черт возьми, смеется!
— Она не может быть разумной, — с сомнением сказал он.
— О, хо, хо, но это так. Ты бы так не говорил, если бы мог слышать то, что слышу я.
Кэррион кивнул, затягиваясь сигариллой, на конце которой вспыхнул яркий огонек.
— Ты не рассматривала вариант, что можешь быть сумасшедшей?
— Да, вообще-то, рассматривала, — язвительно ответила я. — Но в книгах Фишера в Калише говорилось, что алхимики часто упоминали, что слышат ртуть.
— Тогда, может быть, все алхимики сумасшедшие. Может быть, отсутствие определенного винтика — необходимое условие для работы с этим веществом.
Я схватила из коробки еще одну склянку и швырнула ее, зарычав себе под нос.
— Слушай, если ты не собираешься быть полезным, то я вроде как занята.
— О, конечно, конечно. Я вижу.
Я быстро повернулась, держа над головой следующую склянку, готовая швырнуть в него, но он поднял руки в знак капитуляции.
— Ладно, ладно. Извини. Признаюсь, я пришел сюда не для того, чтобы попытаться быть полезным, но… ты говоришь, что у тебя больше нет проблем с трансмутацией ртути из одного состояния в другое? Потому что ты просишь ее измениться. Верно?
— Верно.
— Тогда, может, просто попросить ее соединиться с серебром?
— Пфф! Не… не будь смешным. Конечно, это не сработает!
— Почему нет?
— Это было бы слишком просто, Кэррион. Я не могу просто попросить ее стать реликвией.
— По-моему, если ты можешь попросить ее изменить состояние, ты можешь попросить стать чем угодно, — сказал он, поправляя ворот своего плаща.
Я уставилась на него, уровень моего раздражения стремительно возрастал. Только не Кэррион Свифт. Он не станет причиной того, что я пойму, как выполнить это задание. Он никогда не позволит мне забыть об этом. Но еще больше меня бесило, что я сама не додумалась до этого.
— Ты не хочешь попробовать? — спросил он, выпрямляясь. — Можно мне посмотреть?
Боги, это будет ужасно.
— Я не могу снова попытаться сделать реликвию. Я еще не очистила серебро. Я просто решила немного отвлечься. — Чтобы выпустить пар. — Но… есть способ проверить твою теорию, — продолжила я. — И да, ты можешь посмотреть. Но только если пообещаешь держать язык за зубами и не путаться под ногами.
