— Ты видишь это, Свифт? — спросила я.
— Хм? О, ты справилась. Круто. Ты поговорила с ней по душам? — Он оттолкнулся от стола и стал наблюдать за тем, как более пятисот частей раздробленного меча начали падать на пол.
— Нет, я пообещала ей то, что она хотела.
— А, подкуп. Я должен был догадаться.
Он присел, чтобы помочь мне с осколками металла. Мы собрали немного, когда позади нас раздался голос, и я чуть не грохнулась на задницу от шока.
— Если ты позволишь, я думаю, что смогу ускорить процесс.
— Боги! — Я резко обернулась, чувствуя, как сильно бьется сердце, и обнаружила воина, сидящего в кресле у камина. — Мог бы предупредить, что мы больше не одни, — прошипела я Кэрриону.
— Не надо на меня обижаться. Я пытался тебе сказать, но ты велела мне замолчать. Это было очень грубо.
— Я не хотел тебя напугать, — сказал Лоррет, поднимаясь на ноги. — Прости. Осторожно.
Мы с Кэррионом отодвинулись назад, когда сотни сверкающих осколков металла снова поднялись в воздух, на этот раз благодаря Лоррету, который с помощью своей магии собрал их вместе, а затем жестом велел им опуститься в керамический горшок на каминной полке над огнем. Он взял его и протянул мне с самодовольной ухмылкой.
— Вот и все. Легче легкого.
Многие вещи становятся проще, когда ты обладаешь магией. Я прижала горшочек к груди, чувствуя, как волнение разливается по моим венам. Если я смогла убедить ртуть заключить подобную сделку, то с кольцами все должно быть просто. И я должна отлить меч. Не какой-нибудь крошечный кинжал, едва способный порезать бумагу. А настоящий, мать его, меч.
Я по-волчьи ухмыльнулась темноволосому воину.
— Лоррет. Какое совпадение. Я как раз собиралась тебя искать.
ГЛАВА 29.
БАЛЛАДА О ВРАТАХ АДЖУНА
В кузнице было жарче, чем в пятом круге геенны огненной. Пот стекал по моей спине, пропитывая рубашку. Штаны прилипли к ногам, но мокрая одежда была небольшой платой за прогресс, а у меня, кажется, впервые что-то получалось.
Меч Дании был выплавлен идеально. Ртуть совсем не смеялась надо мной, пока я работала. Она не отделялась от стали и не отказывалась соединяться вновь. В кои-то веки она была молчаливой и готовой к сотрудничеству. Но ее внимание привлекла ответственность, возложенная на мои плечи. Ей было любопытно. Она хотела увидеть, какой меч я выкую из нее и смогу ли выполнить свою часть сделки.
Я много лет мечтала создать нечто подобное. Еще в Зилварене у меня было столько эскизов, набросков, которые я так и не смогла воплотить в жизнь из-за нехватки материалов. Если ртуть хотела снова стать оружием, привлекающим внимание людей, то я не собиралась ее разочаровывать. Однако кое с чем мне могла понадобиться помощь. С чем у меня было мало опыта.
Солнце уже садилось, когда я вышла из кузницы в поисках Лоррета. Он сидел на камне у костра и метал кинжал в ствол мертвого дерева, уже преданного забвению. Кэррион что-то готовил в котелке на огне, его рот был сжат в ровную линию. Он увидел меня и, нахмурившись, указал на Лоррета.
— Все эти ублюдки — обманщики.
Лоррет от души рассмеялся и протянул руку. Кинжал, который он только что всадил в ствол дерева, освободился и вернулся назад, рукоятью прямо в его ладонь.
— А ты неудачник, — сказал он.
— Он только что отобрал у меня одиннадцать читов. Это половина моих денег.
— Ты даже не можешь потратить их здесь, Кэррион, — напомнила я ему.
— Дело не в этом. Дело в чертовом обмане. У нас было джентльменское пари. Мы должны были попытаться попасть в цель столько раз подряд, сколько сможем. Побеждал тот, у кого будет самая длинная серия.
— И? Как он тебя обманул? — Я старалась не улыбаться.
— И я поступил благородно, пропустив его вперед.
— И?
— И он ни разу не промахнулся! Я спросил его, играл ли он в эту игру раньше, и он ответил, что нет, — обвинительным тоном прорычал Кэррион.
— Я не играл раньше. — Лоррет взмахнул запястьем, и кинжал вылетел из его ладони, рассекая воздух со страшной скоростью. Рукоятка кинжала задрожала, когда лезвие вонзилось в ствол дерева. — Когда я бросаю эту штуку, это не игра. Обычно я бросаю его в голову вампира. В таких условиях лучше не промахиваться.
Щеки Кэрриона покраснели от досады.
— И как, блядь, я должен был его победить, если он что-то вроде машины для убийств?