В ста метрах позади нас над оврагом возвышается серая громада. Я едва осмеливаюсь повернуть голову, когда ланкийцы останавливаются на краю оврага, а затем одним прыжком переходят его. Как всегда, когда ланкийцы оказываются в пределах четверти километра, земля содрогается от ударов их медленных шагов. Никому ещё не удавалось переправить по воздуху целое тело ланкийца на корабль флота для вскрытия, но нам удавалось спасать их тела по частям после сражений, и наши учёные подсчитали, что средний ланкийец весит около тысячи тонн.
Когда «Ланки» исчезает из виду и поднимается по склону к нашим брошенным капсулам, на краю оврага появляется второй. Этот ещё ближе первого, метров на восемьдесят, и он не следует за первым. Вместо этого он останавливается на выступе и поворачивает голову, чтобы посмотреть вниз, в овраг. У «Ланки» нет видимых глаз на их массивных черепах, но я почти чувствую на себе взгляд «Ланки», словно изучающий углубление в земле. Затем он поворачивает направо и начинает идти вдоль уступа к тому месту, где мы пытаемся слиться с местной геологией.
«Пока никому не стрелять», — тихо предупреждает нас лейтенант по командному каналу. «Он лезет в овраг — мы его поджигаем. Он проходит мимо — мы сидим тихо. Оружие держать ».
Я наблюдаю, как ланки ковыляет к нам, медленно покачивая огромной головой из стороны в сторону. Даже после нескольких лет наблюдений вблизи они всё ещё кажутся мне совершенно чуждыми и пугающими. Некоторые солдаты СИ считают, что ланки похожи на эволюционировавшую версию доисторических земных динозавров с их беззубыми ртами и щитовидными выступами на затылке.
К этому моменту «Лэнки» уже так близко к нам, что его красный и мой синий значки на моём тактическом дисплее перекрываются. Удары его трёхпалых лап по каменистой земле взбивают каскады песка на дальней стороне оврага. Если он обнаружит нас на таком расстоянии и решит нанести удар, у нас будет мало времени, чтобы применить оружие, но упреждающий огонь из винтовок и ракет мгновенно привлечёт к нам остальных «Лэнки». Это рискованно, но шансы будут выше, если мы будем сидеть сложа руки и играть в камни до последнего момента.
Долговязый прошёл мимо нашей позиции и ещё несколько мгновений шёл вдоль оврага. Затем он перешагнул через овраг в пятидесяти метрах от нашей позиции и продолжил путь на холм. Я чувствую его продвижение по склону по тряске под ногами. Если в противниках ростом восемьдесят футов и есть что-то хорошее, так это то, что они не могут подкрасться и застать тебя врасплох.
«Пошли. Вниз по оврагу, ускоренным шагом».
Мы собираем вещи и бежим прочь от места высадки, ставшего местной достопримечательностью для ланки. Нас обнаружили, что является худшим из возможных вариантов начала разведывательной операции, но мы всё ещё живы, что далеко не самый худший исход. Каждый километр, пройденный между нами и местом высадки, увеличивает наши шансы выжить.
«Знаешь, всё это было бы гораздо проще, если бы мы могли взять с собой колёса для высадки», — хрипло говорит сержант Келлер, пока мы рысью спускаемся по оврагу со всем нашим тяжёлым снаряжением. Никто не спорит.
———
Ущелье выходит на каменистую равнину в трёх километрах от склона холма. Наша посадочная площадка теперь далеко, поэтому сержант Хамфри рискнул сделать несколько взмахов миллиметровым радаром, чтобы проверить местность на наличие ланки. На наших тактических экранах появилось полдюжины красных значков, все они сгруппированы на склоне холма. Ближайший ланки бродит между ущельем и десантными капсулами, в двух с половиной километрах от нашей позиции. Пока что мы в безопасности, но если ланки вычислят наш путь отступления, они смогут быстро нас догнать.
«Ну, чуть не попал в штаны, да?» — говорит лейтенант. «Давно я ни с кем из них так близко не подходил».
«Мы влипли, лейтенант», — говорю я. «Слишком близко к этому атмо-обменнику. У нас нет погоды, чтобы спрятаться».