«Вот это да», — мастер-чиф Копка с отвращением качает головой. «Двадцать лет во флоте, а я ухожу на пенсию как раз перед началом настоящих сражений. Я выбрал чертовски неудачное время, чтобы уйти».
«Я бы сказал, вы выбрали идеальное время, Мастер Чиф», — говорю я. «На земле нам приходится нелегко, но, по крайней мере, мы в деле. Эти уроды чертовски крепки, но их можно уничтожить. Их космические корабли? Забудьте об этом. Мы ни разу не выигрывали сражение с кораблём-семенником ланкийцев. Каждый раз, когда мы стояли и сражались, вместо того чтобы убежать, они разбивали наши корабли-захватчики вдребезги. Быть во флоте, летать на консоли — это теперь почти так же опасно, как наземный бой».
«Да, ну, я бы предпочёл остаться на посту там, наверху. Всё, что у меня есть здесь, — это настенная полка с кухонными ножами и электрошокер в столе в офисе. Тяжело жить как обычно, когда знаешь, что там, снаружи, и понимаешь, что ничего не сможешь сделать, кроме как попрощаться, если они появятся».
Я хочу сказать шефу, что, по сути, у нас есть такие же варианты и в колониях, но я понимаю его точку зрения. Одной из причин, по которой я подписал заявление о продлении контракта, был страх, который я испытывал при мысли о том, что больше не смогу контролировать свою судьбу, даже в той малой степени, которую мне дают моя броня, оружие и тактические рации. Сейчас у меня есть хоть какое-то влияние на события и какой-то смысл в жизни. Если бы мне пришлось остаться здесь, на Земле, зная, насколько всё плохо сейчас, и будучи обречённым проводить дни за рутинными делами, я, вероятно, чувствовал бы себя точно так же.
«Ну что ж, — говорит шеф. — Вы двое, приятного аппетита. Спасибо за предупреждение, сержант. Мне нужно подготовить место для остальных членов экипажа».
«Без проблем, Мастер Чиф», — отвечаю я. «И спасибо за еду. Она лучше всего, что я ел с самого первого дня в школе».
«Пожалуйста. Не могли бы вы передать пару сообщений, как только вернётесь на флот? Гражданских в MilNet не пускают, кроме тех, кто находится на их прямой службе. Я хотел бы сообщить своему старому экипажу, что старый мастер-чиф всё ещё в строю».
«Конечно. Назовите мне несколько имён, и я перешлю. Правда, я не смогу передавать ответы».
«Ну да ладно, — говорит начальник. — Я бы всё равно впал в депрессию, если бы знал, как они развлекаются без меня».
«Я сделаю это», — предлагает мама, и шеф смотрит на нее с удивлением.
«Что это, мама?»
«Я передам всё, что вы хотите отправить. Просто опустите это в мой почтовый ящик вместе с еженедельной почтой, а я отправлю это начальнику».
«Они не позволят вам ничего скопировать с терминалов MilNet, — напоминаю я ей. — А автоматический цензор вырежет все фамилии и названия кораблей».
«Так что пиши короткие сообщения», — говорит мама. «Я пойду прямо домой, наберу их в своём терминале и отправлю шефу. Ничего особенного. Хоть что-то я могу сделать за всю эту замечательную еду, которой он нас кормит».
Я обмениваюсь взглядами с шефом, и мы оба улыбаемся маминому стремлению обходить правила.
«Что ж, я был бы очень признателен, мэм», — говорит ей шеф. Он достаёт из фартука меню, открывает его на последней странице и кладёт перед мамой.
«Надеюсь, вы оставили место для десерта».
———
Когда полчаса спустя мы вышли из маленького ресторанчика Шефа Копки, мама вышла оттуда слегка пошатываясь, как человек, выпивший лишний коктейль.
«Кажется, я только что съела на завтрак больше калорий, чем за всю неделю», — говорит она мне, оглядываясь через плечо на ресторан, из которого мы только что вышли. «Не могу поверить, что он накормил нас всей этой едой бесплатно » .
«Не могу поверить, что мы наткнулись на такого же „подхэда“, — говорю я. — Разве их мало вокруг, на службе или без неё?»
Пока мы сытно завтракали дома, небо над Либерти-Фолс сменило цвет с преимущественно голубого на преимущественно серый, и, когда мы снова идём по Мейн-стрит, снег начинает падать густыми белыми хлопьями, которые беззвучно кружатся вокруг нас в утреннем ветерке. Мама прищуривается, глядя на небо, с безмятежной улыбкой на лице.
«Мне бы хотелось просто умереть на месте, прямо здесь и сейчас», — говорит она.
Пять лет назад я был бы потрясен подобным заявлением, но теперь я прекрасно понимаю, что она имеет в виду.
ГЛАВА 7
ГАЛЛЕЙ