«Понял. Примерное время прибытия — тридцать секунд».
Мы отмечаем чистое место для десантного корабля и ждём такси, не забывая о китайских гражданских, которые всё ещё слоняются по периметру, не зная о внезапной вспышке активности с нашей стороны. Благодаря TacLink я вижу картину боя в реальном времени, и, зная масштаб наших проблем, тридцать секунд до прибытия десантного корабля кажутся тремя неделями. Затем «Банши Два-Пять» появляется из темнеющего синего неба, делает один низкий пролёт над нами, чтобы навестить точку приземления, и грациозно приземляется прямо на наши маркеры.
Я стою в арьергарде и держу оружие на прицеле, пока первая половина нашего поредевшего контингента бежит на борт «Осы». Передо мной на узких улочках за разрушенным административным зданием толпятся сорок или пятьдесят местных жителей. Большинство просто наблюдают за нами, но некоторые набрались смелости выкрикивать оскорбления или бросать в нашу сторону мусор.
Бедняги, думаю я. Вы выжили под нашими пушками и бомбами, а теперь всё равно умрёте — либо от нервно-паралитического газа «Лэнки», либо задохнётесь, как рыбы на суше.
Я недостаточно хорошо говорю по-китайски, чтобы сообщить им об их судьбе, но даже если бы я знал больше, чем несколько фраз, которые мы выучили на флотских учениях – вроде « сдавайся » , « иди на хрен» , – я бы не стал тратить время на их рассказ. Они скоро всё поймут, если бы взрывы ядерных боеголовок на высокой орбите ещё не дали всё понять. Мы не используем атомное оружие против СРА, и они не используют его против нас, потому что это плохая политика – облучать те же самые ресурсы, за которые вы боретесь. Мы используем ядерные боеголовки только тогда, когда выступаем против ланкийцев.
«Второй взвод, выдвигайтесь, выдвигайтесь, выдвигайтесь !» — кричит сержант взвода. Я доверяю второй половине взвода присматривать за мной сзади и разворачиваюсь, чтобы бежать к хвостовому трапу десантного корабля, зависшего в ста метрах от меня. В куче обломков справа от меня всё ещё лежат погребённые и невостребованные тела наших товарищей по взводу, на тех местах, которые будут служить им могилами, пока мы не вернёмся и не отвоюем Сириус-Ад у ланкийцев, которые полностью овладеют этим местом через месяц.
Я взбегаю по трапу, пристегиваюсь в кресле в грузовом отсеке и смотрю в заднюю часть «Осы». Когда трап поднимается, мой последний взгляд на Сириус Эд — это толпа китайских гражданских, роящихся на руинах бывшего местного форпоста их правительства. У меня такое чувство, будто я покидаю тюрьму, полную смертников, и палач входит туда как раз в тот момент, когда я выхожу.
———
Пока мы поднимаемся обратно на орбиту, мне не на что смотреть, кроме серой переборки, и делать нечего, кроме как потуже пристегнуть ремни, поэтому я не отрываюсь от тактического экрана. Над головой идёт перестрелка между совершенно неравными противниками, наши лучшие технологии используются против врага настолько продвинутого, что мы могли бы с тем же успехом швырять камни и палки вместо двадцатимегатонных боеголовок, чтобы нанести весь тот урон, который мы не можем нанести. Наши крейсеры находятся между кораблём «Лэнки» и отступающим авианосцем, выпуская залп за залпом противокорабельные ракеты, но траектория корабля-разведчика не меняется, игнорируя наши боеголовки. «Манитоба» и два её эскорта покидают район на максимальном ускорении, но у «Лэнки» огромный импульс, и крейсеры даже не замедляют его.
Мы поднимаемся на низкую орбиту на полной скорости, но наше продвижение кажется мучительно медленным. С каждой минутой наш корабль набирает всё большую высоту, а авианосец и его телохранители увеличивают расстояние. Когда я наконец чувствую невесомость орбитального полёта, поднимающую меня из кресла и прикрепляющую ремни безопасности, « Манитоба» находится почти в четверти миллиона километров от меня. Корабль семян «Лэнки» гораздо ближе.
«Мы ни за что их не догоним», — говорит нам командир экипажа со своего откидного сиденья у передней переборки. «Если только они немного не сбавят скорость и не позволят нам сократить разрыв».
«Если мы этого не сделаем, мы просто вернёмся на землю», — отвечает лейтенант Беннинг. «В любом случае, хуже, чем сейчас, нам уже не попадёшь».
Как по команде, пилот включает переговорное устройство.
«Приготовьтесь к уклончивому ответу».
Корабль качает и кренит в условиях низкой гравитации. Мы слепы и глухи в грузовом отсеке, не осознавая угрозы, которая заставила пилота сменить траекторию, а отсутствие контроля и бдительности едва ли не хуже, чем оказаться в ловушке ожесточённой перестрелки. Я просматриваю бортовые узлы данных и подключаюсь к внешнему видеосигналу «Осы». Несколько мгновений я вижу только далёкие звёзды, проносящиеся в поле зрения верхней камеры, но затем пилот выпрямляет нашу траекторию, и широкоугольный объектив показывает фрагмент происходящего неподалёку сражения.