«Ты угрожаешь запустить ядерным оружием по моему кораблю? Ты что, с ума сошёл ? Ты же знаешь, что я тебя запру и предам военно-полевому суду», — наконец отвечает капитан « Нассау ». В его голосе теперь слышится такая же злость, как у CAG.
«Да, мы подумаем об этом дерьме позже», — отвечает полковник Барретт.
«У вас четыре часа», — говорит Nassau Actual. «Мы снижаем скорость. Если к тому времени вы не окажетесь в стыковочном зажиме, мы уходим. Если «Лэнки» начнёт двигаться в нашу сторону, мы уходим без вас. Понятно? »
«Достаточно хорошо. CAG выведен».
Капитан « Нассау » не удосуживается отправить последнюю фразу в конце передачи.
В темноте нашего разбитого корпуса десантного корабля я издал восторженный возглас.
———
Полет «Стрекозы» приближается к нашей погибшей «Осе», и десять минут орбитального маневрирования кажутся нам десятью часами. Десантные корабли «Стрекозы» оснащены шлюзами для выхода в открытый космос (EVA) для спецопераций, так что у нас есть возможность проникнуть внутрь, не заставляя пассажиров разряжать атмосферу. Тем не менее, без надлежащих скафандров, и с последними тренировками в невесомости, которые я прошёл несколько месяцев назад, смена кораблей на высокой орбите — это острые ощущения, без которых я мог бы обойтись. При обычных обстоятельствах сцена снаружи была бы захватывающим зрелищем — обтекаемый и смертоносный десантный корабль «Стрекозы», мигающие навигационные огни, совпадающие траектории с нашими обломками на фоне красно-коричневых просторов Сириуса Ада внизу. Мои глаза в основном направлены на люк EVA на «Стрекозе», небольшую цель в двадцати ярдах от разрушенного хвостового трамплина нашей «Осы». Отталкиваясь, я неправильно рассчитал траекторию и кувырком упал к люку слишком высоко, но пилот «Стрекозы» на долю секунды включил двигатели и ловко поймал меня люком, словно ловец, выхватывающий мяч из воздуха перчаткой. Через несколько мгновений люк выхода в открытый космос снова закрылся, и я услышал шум входящего воздуха: команда снова нагнетает давление в люковом отсеке. Десантные корабли не оснащены системами искусственной гравитации, как большие звездолёты, поэтому мне приходится держаться за стропы, закрывающие люк изнутри, чтобы не болтаться внутри, как горошина в банке.
«Подожди секунд двадцать, боец», — раздаётся кто-то по внутренней связи. «Я открою люк, как только давление нормализуется».
«Ты понял», — отвечаю я. «Не торопись».
В невесомости высокой орбиты я не чувствую ускорения корабля напрямую, но когда пилот снова увеличивает обороты двигателей, возросшая вибрация передается от корпуса прямо в паутину, за которую я держусь. На моем тактическом экране я вижу, как наш ромбовидный строй из четырех кораблей отделяется от символа, которым отмечен погибший «Банши Два-Пять», и затем на максимальном ускорении уходит от Сириуса Эда. Поскольку между нами и далеким Нассау не остается ничего , кроме четырехчасового полета и семенного корабля ланки, которого нужно избегать по пути, я отключаю тактический экран. Если мы сбежим, я буду обязан жизнью пилоту десантного корабля, кажется, уже в пятидесятый раз, а если ланки нас перехватят, я не хочу снова начинать обратный отсчет до своей неминуемой смерти.
———
Когда через несколько часов мы состыкуемся с « Нассау» , я ожидаю увидеть на полётной палубе отряд охраны, который сопроводит нас прямо на гауптвахту, но капитан « Нассау », похоже, решил оставить трибунал на потом. Когда мы выходим из десантного отсека, нас встречает только начальник палубы, который нетерпеливо машет нам рукой. Небольшой ангар «Нассау » рассчитан на два боеготовых десантных корабля и два резервных запасных, а поскольку палубу загромождают четыре огромных новых «Дрэгонфлы», корабли теперь стоят крыло к крылу.
«Всем приготовиться к переходу Алькубьерре. Повторяю, всем приготовиться к переходу Алькубьерре. Обратный отсчёт: одна-пять минут».
На крошечном фрегате почти сотня новоприбывших, и корабль теперь переполнен людьми и снаряжением, и нам негде пристегнуться. Мы садимся там, где есть свободные несколько квадратных футов. Я нахожу уголок в кладовке, снимаю шлем и сажусь на залитый маслом пол, ожидая перехода в шахту Алькубьерре.