Когда мы проезжаем мимо первых зданий Нового Лонгйира, солдаты HD с любопытством поворачиваются на своих местах, чтобы выглянуть в маленькие бронированные окна. Я следую их примеру, хотя за последние несколько лет насмотрелся на колониальную архитектуру. Только майор, командир гарнизонной роты, не вытягивает шею, а сержант Фэллон всё ещё дремлет, положив голову на грудь.
Новый Лонгйир не похож ни на одно другое поселение-колонию, которое я когда-либо видел. Каждое здание перегружено инженерными конструкциями, почти как бункер, чтобы выдержать суровый зимний климат, который запирает луну на половину планетарного года. В то время как жилые дома и сооружения на тёплом колониальном мире представляют собой в основном стандартные квадраты сборных модульных домов, здесь, на Новом Шпицбергене, сооружения представляют собой изготовленные на заказ купола с метровыми железобетонными стенами. Здания расположены не по прямой и ровной сетке улиц, а по петлям и нерегулярным узорам, спроектированным компьютерами, чтобы минимизировать воздействие ветров со скоростью сто километров в час, которые дуют даже в умеренном поясе тундры в середине зимы.
Наш водитель ведет огромного бронированного мула по дорогам, которые в основном состоят из поворотов.
Когда мы подъезжаем к гражданскому административному зданию, и мул плавно останавливается, фыркая гидропневматической подвеской, сержант Фэллон широко открывает глаза и оглядывает отсек экипажа, преувеличенно зевнув.
«Мы уже приехали?»
«Ага», — говорю я. «Добро пожаловать в процветающий мегаполис Нью-Лонгйир с населением десять тысяч человек».
Мы вылезаем из бронированного десантного люка, боевая броня скребёт по ламинированной обшивке из полистила, когда семеро из нас в полной экипировке протискиваются через люк, который ни один конструктор и не пытался преодолеть, одетые в жесткую боевую погремушку и с винтовками с двадцатидюймовыми стволами и неуклюжими насадками.
Административное здание здесь, в городе, выглядит ещё крепче, чем бункер, который китайцы построили на Сириусе, прежде чем их собственные штурмовики разнесли его вдребезги. Всё здание похоже на огромную буханку хлеба. В нём нет окон, и, судя по толщине стен, видимой через равномерно расположенные входные ниши, толщина бетона не менее двух метров. По всей крыше здания расположены купола датчиков и выдвижные антенны связи, что делает его похожим на верхнюю половину фрегата, погребённого в вечной мерзлоте.
Четверо бойцов HD с интересом оглядываются по сторонам, в то время как майор SI и его ротный сержант выглядят подчеркнуто небрежными, словно опытные специалисты по планетарным экскурсиям. Вдали виднеются заснеженные горы, гораздо выше всего, что может предложить Восточное побережье, и, должен признать, что для первого знакомства с иным миром Новый Шпицберген — один из самых живописных.
Пока мы стояли и глазели, открылась ближайшая дверь соседнего административного здания, и вышел штатский в форме. Он очень высокий, а его грудь в синей рубашке имеет такой обхват, что любой оружейник флота вспотел бы, если бы ему пришлось выдать готовую боевую броню. Его форма – тёмно-синяя форма с белыми нарукавными нашивками, а на левом нагрудном кармане – значок в форме щита, удостоверяющий его принадлежность к колониальному констеблю, гражданскому блюстителю порядка. На нём очки с маленькими круглыми линзами. Когда он выходит из вестибюля и направляется к месту, где мы разминаемся, я замечаю, что у него неровная щетина в девять утра. На бедре у него в поношенной кобуре из дюратрида лежит пистолет – старая модель крупнокалиберного металлического самозарядного пистолета. Военные прекратили выдавать их сто лет назад, поскольку они бесполезны против боевой брони, но рядовые гражданские преступники обычно не носят бронежилеты.