«Залезайте», — говорит сержант роты через открытый люк.
«Что-то не так?» — спрашиваю я, забираясь в мула и занимая свое место.
«Просто кучка гражданских устроила истерику», — отвечает за него майор. «Мы к этому привыкли. Здесь, внизу, народу много».
Мы возвращаемся на базу, но вместо того, чтобы повернуть тем же путём, что и приехали, наш водитель едет прямо на окраину города, а затем объезжает его по пересеченной местности. Нам приходится пристегиваться, поскольку мул подпрыгивает и трясётся на каменистой, неровной земле, словно корабль в штормовом море. Наконец, он выезжает на укатанную дорогу далеко за городом, и поездка снова становится плавной.
Я знаю, что лучше не выпытывать у начальства дополнительную информацию. Вместо этого я вопросительно смотрю на сержанта Фэллон. Она коротко и незаметно улыбается и очень быстро складывает руки в букву «Т» – сигнал «время».
———
«В любом случае, ехать туда на бронемашине было идиотской идеей», — говорит подполковник Кемп. Он командир батальона HD сержанта Фэллона, и сейчас его настроение, похоже, колеблется между весельем и раздражением.
«Не мой приказ», — говорит майор Ванденберг. «Можете обсудить это с командиром вашей оперативной группы наверху. Я мог бы ему сказать, что местные жители не очень-то одобряют, когда военные грабят гражданское имущество даже в лучшие дни. Въехать на танке и в бронежилете — это да…»
Мы вернулись в оперативный центр на базе. Я до сих пор точно не знаю, что произошло на встрече с гражданским администратором, но, судя по комментариям начальства, у меня сложилось довольно хорошее представление.
«Ну», — говорит подполковник Кемп. — «Я точно не буду принимать такое решение. Дай-ка я поговорю со стариком и посмотрю, какую мудрость флаг-офицера он сможет нам подарить». Он добавляет в свою речь едва заметную долю сарказма. Я решаю, что настроение среди всех чинов — и рядовых, и унтер-офицеров, и офицеров — необычайно странное. В обычных обстоятельствах открытая критика штабным офицером флаг-офицера была бы равносильна нарушению субординации, особенно перед младшим составом.
Сержант Фэллон, прислонившийся к стене у окна, бросает на меня быстрый взгляд и кивает в сторону двери. Я киваю в знак согласия и иду к люку, оставляя офицеров и старших унтер-офицеров проводить между собой небольшое командное совещание.
Я выхожу из комнаты и направляюсь по коридору к столовой. Через несколько мгновений меня сзади окликает сержант Фэллон.
«Подожди, Эндрю», — говорит она. Я останавливаюсь, чтобы дать ей время догнать меня.
«Давайте найдем где-нибудь тихий уголок, хорошо?» — предлагает сержант Фэллон.
Мы берём кофе у стойки столовой и садимся за столик у окна. Местная столовая гораздо лучше любой другой во флоте – своего рода компенсация за пребывание на ледяной пустыне, где половину года на планете даже выйти нельзя без подогреваемой брони.
«Вот в чём дело, — говорит сержант Фэллон. — Флот приказал нам взять под контроль все гражданские ресурсы на этой скале. Хранилища продовольствия, запасы воды, всё».
«Похоже, наш генерал не хочет идти просить у гражданских еду и воду, когда у нас закончится то, что мы привезли».
«Их начальник приказал нашему начальству идти и брать верёвку. И его точные слова. Он также предложил им передать это сообщение генералу. Сказал, что расставит своих полицейских у всех складов и арестует любого, кто ступит на них без разрешения».
«С гражданскими копами? Он сумасшедший. Его ребята никак не смогут нас удержать. У них есть чёртовы пистолеты . С тем же успехом можно бросать камни в кого-нибудь в боевой обстановке, сколько вреда ты нанесёшь».
«Не в этом дело, Эндрю. Думаешь, мы можем просто так зайти и начать стрелять в гражданских? Местных в двадцать раз больше, чем нас. Мы их уже достаточно разозлили, мы влипли в лужу. Сомневаюсь, что у этого резервиста с одной звёздочкой, который возомнил себя правителем, хватит смелости приказать нам стрелять в гражданских».
«А что, если он это сделает?» — спрашиваю я.
Сержант Фэллон отпивает глоток кофе и смотрит в окно, где планетарный закат окрашивает снежную горную цепь на горизонте в приглушенные оттенки охры и пурпура.
«С меня хватит стрелять в мирных жителей», — тихо говорит она. «Если нас развёрнут и прикажут открыть огонь по этим едва вооружённым копам, я прикажу своим солдатам отступить, и наплевать на приказы. Сомневаюсь, что гауптвахта здесь, на базе, достаточно большая, чтобы вместить целую роту солдат. Если, конечно, мы уйдём тихо», — добавляет она.