На передней панели голостола находится пульт управления с набором красных кнопок. Я бью по одной из них ладонью, и через мгновение из каждого уголка Нью-Лонгйира раздаётся резкий вой сирен воздушной тревоги.
«Воздушная тревога, воздушная тревога. Всему персоналу искать укрытие».
Гражданская система управления воздушным движением, какой бы новой и сложной она ни была, обладает серьёзным недостатком. В военной системе я мог бы позволить сети связывать воедино все активы и автоматически управлять всем оборудованием. Наземным войскам нужно было бы просто нацелить свои ракетные установки в направлении угрозы, переключить управление огнём на TacLink, а компьютер сканировал бы цель на наличие угроз и запускал бы любую ракету в пределах досягаемости перехвата. Гражданская система лишена таких возможностей. Всё, что я могу делать, — это вручную управлять всеми своими активами и надеяться на то, что принимаю верные решения.
«Бродяга-3, Тейлпайп-1. Обратный курс, направьтесь на два-три-ноль и займите позицию на Дельта-2. Сохраняйте EMCON, но мне, возможно, понадобится, чтобы вы в срочном порядке выставили радиолокационный дозор».
«Понял, Тейлпайп Один. Уилко».
«Проныра-3» разворачивает свой корабль и движется вверх, чтобы прикрыть вероятную ось угрозы.
График снова щебечет, когда на графике материализуются два контакта, прямо по пеленгу, где я видел эхо некоторое время назад. Они летят на малой высоте, шестьсот узлов, что означает, что это либо десантные корабли на полном газу, либо «Шрайки» на экономичном крейсерском режиме. Ради нас, я надеюсь на первое. Их транспондеры отключены, значки контактов враждебно-малинового цвета. Затем от каждого приближающегося корабля отделяются ещё два значка и устремляются к центру моего графика на гиперзвуковой скорости.
«Вампир, вампир. Приближаются ракеты», — передаю я по аварийному каналу. «Ось угрозы два-три-ноль. Всем подразделениям — обороняться. Глушители включены».
Мой график прогнозирует курс приближающихся ракет и время до столкновения. Первая пара направлена точно в центр моей голографической полусферы, где передатчики радаров и лидаров основной сенсорной станции генерируют энергию и излучение.
«Проныра-3, снижайся до сотни и держи башню наготове. Они стреляют ракетами HARM по радару».
«Понял, wilco».
Миллиметровый радар «Проныры-3» берёт под контроль орудийную башню на носу «Стрекозы». Система управления огнём может самостоятельно сбивать ракеты, если ракета пересечёт зону поражения. На голотабло значки ракет устремляются к центру дисплея. Цифры рядом с ними быстро уменьшаются: двенадцать, десять, восемь, шесть. Турельная пушка «Стрекозы», парящей над дальним концом аэродрома, выдаёт три короткие и точные очереди с точностью компьютера, нажимающего на спусковой крючок. Сразу за взлётно-посадочной полосой вспыхивает и с не слишком впечатляющим треском одна из противорадиолокационных ракет распадается на трёхзвуковой скорости. Моё сердце колотится, когда я вижу, как одна из значков на дисплее гаснет прямо перед тем, как достичь центра голограммы. Турельная пушка десантного корабля снова рычит, но другая ракета уже в мгновение ока от обтекателя. Через мгновение раздаётся резкий, металлический взрыв в районе сенсорной панели, и мой голографический экран моргает. Когда голограмма возвращается, на ней нет значков ракет.
Куда делась вторая пара? Думаю.
Снаружи ослепительная вспышка света, и вот я уже на полу по другую сторону диспетчерской, в ушах звенит, а лёгкие сжимаются. Башня качается, как многоквартирный дом во время землетрясения. Когда я сажусь, половина окон в диспетчерской выбита, и запах горящего топлива наполняет комнату. В наушнике раздаётся писк, но я не могу разобрать, что именно. Свет в диспетчерской погас, голографический дисплей погас.
К тому времени, как я поднимаюсь на ноги, сквозь разбитые окна уже врывается едкий дым. Я шатаюсь по усеянному обломками полу рубки управления, чтобы выглянуть наружу. Внизу, по другую сторону от посадочной площадки десантного корабля, заправочная станция представляет собой груду искореженных, горящих обломков. Бетонные стены ангара за заправщиком обуглены и испещрены осколками. Что бы ни попало в заправку, этого было достаточно, чтобы разнести наземную конструкцию вдребезги, не повредив бетон под ней.