Время от времени Астахов направлял в разведку по два человека. Они возвращались, ничего не обнаружив.
Принесли обед, но ели неохотно. Только Вася Пуговицын не изменил своим привычкам.
Младший лейтенант вернулся после обеда. Собрав всех, он сказал:
— Враг по всей границе перешел в наступление. Части нашей армии обороняются…
Его слова были прерваны вновь объявленной воздушной тревогой и оглушительными залпами зенитной артиллерии. В небе возникли маленькие облачка разрывов. Немецких самолетов, сколько ни искал глаз, не было видно, но взгляды курсантов не отрывались от неба — хотелось увидеть врага.
— Вот он, фашист! — закричал Зайчик, и ничего до этого не видевший Астахов по вспышкам разрывов вдруг нашел на большой высоте блестевший на солнце вражеский самолет-разведчик. Сделав вираж, он уходил на запад. Все облегченно вздохнули, но осталось чувство разочарования: самолет уходил безнаказанным.
— Эх, артиллеристы!.. Сколько шуму наделали, и все впустую, — досадливо произнес Пуговицын.
— Первый блин комом. Ничего. Пристреляются! — ответил Виктор.
— Теперь жди гостей, — произнес Куракин. — Готово, разведал… Будет шум! Вся артиллерия заговорит. Но почему не взлетают истребители?
Как будто отвечая ему, тройка истребителей появилась в воздухе. Провожая их взглядом, каждый подумал о своем.
— Пропали мои «пятерки»! — снова вздохнул Куракин после продолжительного молчания.
— Что еще за «пятерки»? — спросил Астахов.
— Да те, что я вчера получил по теории авиации и тактике.
Астахов удивленно поглядел на Куракина. Знакомое вот уже сколько лет лицо его показалось другим: так оно изменилось вдруг, осунулось, как-то посерело.
— Почему пропали?
— Выпустить-то нас не успели. Вот налетят эти — и топай в пехоту.
— И пехота — армия! — сухо заметил Астахов.
Тишина внезапно оборвалась нарастающим шумом моторов. Взвыла сирена.
— Тьфу, черт! Шум рядом, но где же самолет?
— Хлопцы! — громко закричал Пуговицын, указывая пальцем в сторону городка. — Вон идет бреющим! Похоже, наш транспортный.
Большой черный моноплан стремительно приближался к аэродрому. Он летел на малой высоте, и потому скорость его казалась огромной. Послышались десятки винтовочных выстрелов. Где-то застрочил пулемет. Раздалась громкая команда младшего лейтенанта:
— Когда подойдет на расстояние выстрела — стрелять по самолету! Приготовиться!
Бомбардировщик выпустил длинные пулеметные очереди по стоявшим на земле самолетам, прошел над всем аэродромом, развернулся и вновь ринулся сверху на аэродром. Целясь, чувствуя плотно прижатый к плечу приклад винтовки, Астахов увидел, как быстро вырастала на глазах ревущая темная машина. Самолет летел на них.
— Огонь!!!
Взяв примерное упреждение, Астахов нажал спусковой крючок. Кругом раздавались беспорядочные выстрелы. С самолета тоже стреляли. Вокруг засвистели пули.
Пули с самолета рассыпались по кустам. Срезанные пулеметной очередью сучья и листья сыпались На землю.
— А… а… а… — застонал кто-то рядом.
Огонь с земли усилился. Самолет на бреющем скрылся за лесом. В дальнем конце аэродрома горело несколько самолетов. К ним бежали люди. Астахов оглянулся кругом и только сейчас заметил раненого Пуговицына. Опустившись на одно колено, Вася держался правой рукой за плечо и тихо стонал. Младший лейтенант подбежал к нему и осторожно расстегнул гимнастерку, Астахов с товарищами поддерживали раненого.
— Вот тебе и «наш»! — зло сказал стоявший в стороне Куракин.
— Тише, тише, Васек, — говорил раненому Зайцев, — пройдет. Это тебе боевое крещение!
Рубашка курсанта пропиталась обильно сочившейся кровью. Рану наскоро перевязали, и несколько человек, бережно подняв Пуговицына, на руках понесли его к городку. Кругом снова били зенитки. Их залпы отдавались в ушах.
Виктор стиснул руку Астахова.
— Ты что, Витя?.. — Астахов глянул в лицо друга. Оно выражало испуг и удивление. Можно было подумать, что Виктор вот-вот скажет: «Что здесь происходит и почему вдруг Пуговицын упал окровавленный?»
Астахов понял состояние друга, он испытывал почти то же самое, только внешне старался ничем не выдать своих чувств.