Что-то сейчас делает Таня? Он представил себе ее лицо, такое, каким всегда помнил его, — улыбающееся, с милым взглядом лучистых глаз.
Как она встретила известие о войне? Война — это разлука. Надолго. А может быть, они совсем уже не встретятся. Его охватило острое ощущение грусти.
Он порывисто поднялся и сел. В кустах мелькнул огонек.
— Кто курит? — крикнул Астахов, забыв, что младший лейтенант тут, и сложил с него командование группой. Но точка сейчас же погасла. К Астахову подошел Куракин.
— Не спишь? — тихо спросил он.
— Какой, к черту, сон, — проворчал Николай.
— А я задремал было… — каким-то незнакомым тоскливым голосом произнес Куракин. — Как его стукнули… Я думал — насмерть…
— Кого?
— Ну, этого… Пуговицына… Присел, рукой траву хватает, а с него… кровь.
Голос и тон, каким были произнесены эти слова, поразили Астахова. Он быстро вскинул голову и пристально поглядел на Куракина. В сумеречном свете лицо его казалось совсем белым, в темных провалах светились большие глаза.
«Да ведь он боится!» — пронеслось в голове Астахова. Ему вдруг стало и жалко товарища, и больно за него. И в то же время противно. «Но ведь и я, наверное, испугался», — подумал он, вспомнив свои мысли. Он пересилил себя и дотронулся до руки Степана.
— Не надо, Степа… — тихо сказал он. — Не надо…
Внезапно небо осветилось десятком прожекторов. Ухо уловило далекий прерывистый звук чужих моторов, видимо, самолеты шли на очень большой высоте. В следующую секунду часто застучали зенитные орудия.
Астахов почувствовал, как рядом судорожно вздрогнул Куракин. Ночной воздух дрожал от грохота. Стреляли, казалось, всюду: впереди, сзади, с боков. Снаряды с пронзительным свистом рассекали воздух. Залпы сменялись залпами. Несколько орудий тяжело ухали где-то совсем рядом. Дрожала земля. Было жутко, и в то же время хотелось не отрываясь смотреть на освещенное разрывами снарядов и прожекторами небо и слышать беспрерывные близкие залпы. Откуда-то появился Зайчик и возбужденно закричал:
— Видал! И где только батареи упрятаны? А мы и не знали!
Астахов стоял, широко расставив ноги. Руки невольно сжались в кулаки. Какое-то бурное, неизведанное чувство охватили его:
— Бей! Бей! Еще разок! Смотри, Витя! Видишь вспышки! Там самолеты!
Виктор кричал вместе с ним:
— Вижу! Вот так иллюминация!
Выстрелы прекратились так же внезапно, как и начались. Снова наступила тишина. Но теперь тишина не угнетала: лица повеселели, всюду слышались возбужденные голоса. Кто-то с увлечением рассказывал:
— Когда налетел самолет и начал бить по городку, я был там и побежал в щель вместе со всеми. Из санитарной части вдруг выбегает наш фельдшер, ноги длинные, как у Мюнхгаузена, а лицо синее от страха. До щели метров двести. Это расстояние он пробежал в несколько прыжков и с ходу — в щель, чуть на штыки не напоролся: там уже было несколько человек. Ты понимаешь, кругом такой ужас, а меня смех берет. Я высунул голову из щели и вижу: несут Пуговицына — раненого. Под пулями несут, понимаешь? Немец делал последний заход. Я закричал: «Фельдшер, там раненый!» Черт возьми! Молодец парень. Страх свой он, наверное, в санитарную сумку спрятал и бегом к Васе. Тут же на земле сделал ему перевязку и ни разу вверх не глянул.
На следующий день группе, в которой учились Корнеев, Астахов и Куракин, было объявлено, что выпуск произойдет вовремя и все они направятся в строевую часть в качестве летчиков-истребителей.
3
Война! Никогда бы Таня не подумала, что ее родной город может до такой степени измениться. Ей кажется, что город, как и тысячи людей, снял гражданский костюм и надел военную гимнастерку. Как будто все осталось прежним: дома, заводы; так же ходили трамваи, менялись рекламы городских кинотеатров, но откуда-то появились танки и артиллерия. Люди спешили на вокзалы, садились в вагоны, грузили в эшелоны технику и отправлялись на запад.
Большими группами собирались жители у репродукторов на улицах, выслушивая сводки с фронтов.
В первый военный день, смешавшись с толпой, Таня слушала внимательно, стараясь вникнуть в происходящее.
«Что же делать?»
Таня всматривалась в лица горожан и не узнавала их: пропали улыбки, что-то сосредоточенное появилось во взглядах и сжатых губах…