— А что может произойти? — повысила тон Рубин.
— Все будет хорошо, — ушел от ответа Ордерион. — Ложись. Я побуду рядом с тобой, ежели ты не против.
— Все и без того уже все поняли, — пробурчала Рубин и откинулась на подушки.
— О чем ты? — улыбнулся Ордерион.
— О том, что мы постель разделили, — подсказала Рубин.
— Отцу нужно будет выторговать у Турема новый союз. Инайя нуждается в продовольствии, которое Турем может нам дать. Наш с тобой брак станет скрепой этой сделки и позволит отцу оставить тебя в Белом замке.
— Чтобы использовать, как заложницу, — закончила его мысль Рубин.
— Нам с тобой это на руку. По традиции ты должна выдержать траур в течение месяца.
— И только после первых кровей выходить замуж, — прошипела Рубин. — Я обычаи помню.
— Только выйдет накладка, если крови у тебя не пойдут.
Рубин снова села. Грозно свела брови и едва не зарычала.
— Они пойдут. На следующей неделе.
— А если нет, то нам придется ждать рождения ребенка.
— Ты так спокойно об этом говоришь, — прохрипела Рубин и повернулась к Ордериону лицом. — Волхвы могут провести обряд для установления родства дитя! И окажется, что ты вовсе не дядя, а отец!
— Сверять будут не со мной, а с моим родителем. А он, как ни крути, все равно будет дедом. Да и для того, чтобы этот обряд провести, нужны причины. Отец не станет требовать выявления родства. Ему, по большому счету, вообще наплевать, от кого ты забеременеешь. Трон унаследует Галлахер. До меня и моих детей никому нет дела.
— У меня пойдут крови и все будет хорошо, — постановила Рубин и откинулась на подушки.
— Прости, что затеял этот разговор, но лучше было все это обговорить сейчас.
— Пока крови не пойдут, ты ко мне не прикоснешься, — пообещала Рубин.
— Отчего же, — хмыкнул Ордерион. — Я знаю, что делать, чтобы ты не понесла. Хотя, если твои женские дни уже на следующей неделе, то можно вообще об этом не думать, а просто получать удовольствие.
Рубин прижала ладони к щекам, которые внезапно покраснели.
— Нет, — отчеканила она. — До кровей ты больше ко мне не прикоснешься.
— А если они не пойдут?
— Пойдут, — она повернулась на бок спиной к Ордериону.
— Упрямая… И очень соблазнительная в этой рубашке, — прошептал он.
Рубин почувствовала прикосновения его пальцев к своей спине и вздрогнула.
— Я хочу спать, — произнесла она.
— Спи, — он продолжал нежно гладить ее по спине.
Рубин пресекла всякие попытки ее возбудить, натянув одеяло на плечи.
— Моя, — прошептал ей на ухо Ордерион и прикусил мочку уха.
— Я сплю.
— Я вижу, — он стал водить носом по ее щеке.
Рубин накрылась одеялом с головой и услышала стон разочарования.
— Я сплю! — громко констатировала она и закрыла глаза.
Глава 12
Рубин
Между ног свело так сладко, что лежать спокойно Рубин больше не могла. Она потерлась ягодицами о бедра Ордериона. Он что-то спросонья пробурчал, но руку от сокровенного места не убрал, продолжая вытворять безобразие пальцами.
Ощутив сквозь шелка ночной рубашки, которая сбилась на ягодицах, весьма весомый аргумент в пользу того, что Ордерион возбужден, Рубин прикусила губу и начала активнее о него тереться.
Принц забрался к ней под одеяло, когда Рубин пыталась уснуть, из-за чего она потом еще долго мучилась, насильно держа веки закрытыми. А Ордерион, улегшись рядом, тут же отправился к богу сна на поклон! «Разве можно так издеваться?» — тогда подумала она и отругала себя за несдержанность.
Предупреждала Сурими, что если «это дело» понравится, то потом им захочется заниматься регулярно! Вот и результат не заставил себя ждать. Она позволила этому мужчине, который ей пока не жених, начать наверстывать упущенное за ночь. Прогнать бы его прочь! Но уж больно умело он ее в сторону глупости склонял.
Рубин уткнулась носом в подушку и простонала.
— Дева, ты меня с ума сводишь, — услышала сиплое над ухом и согнула ногу, повинуясь движению его бедра.
Ордерион плавно двинулся вперед и целиком заполнил ее тело. В этот момент Рубин поняла, что точно больше не спит. Подушки сбились где-то над головой. Она цеплялась за них, пока он стягивал с ее плеч рубашку. Обе его ладони накрыли грудь, терзая ласками пальцев соски. Прохлада простыни остужала жар, исходящий от тела, и Рубин терлась о нее, подавая бедра навстречу Ордериону.