- Маме больно. Я помог маме. Ей сейчас хорошо. Она ушла в леса вечной охоты – спокойно произнес я, глядя в недетские зрачки маленькой химеры. Моей ХИМЫ ! Девочка кивнула и вновь превратилась в маленькое, беспомощное существо: такое беззащитное сейчас и такое смертоносное в будущем…
Надел на спину "неподьемный " рюкзак; накинул на плечо АКМС; положил на предплечье согнутой левой руки детеныша; в правую руку незаменимую гаечку и направился обратно, по своим следам. Сначала – на место бойни, дальше – к месту засады на меня и уже оттуда – двинулся к месту возвращения – длинному, извилистому оврагу… Нагруженный как ишак (жалко бросать такое богатство), с затекающей левой рукой (а куда детеныша девать – не в рюкзак же…), наливающейся свинцовой тяжестью правой рукой (а побросайте ка пару часов маленькую гаечку, да соберите той же рукой нитку в руку…), уже через пару часов остановился на отдых.
– Привал ! – бодро известил я Химу – хватит спать: так всю жизнь проспишь ! Иди – ноги разомни… И бесцеремонно стряхнул ее с онемевшей руки. Шлепнувшийся на землю ребенок, бесцеремонно вырванный мною из радужных (надеюсь), детских снов, выразил свое возмущение негодующим писком. – Будешь возмущаться – не дам сгущенку – начал воспитательный процесс. Писк прервался, как отрезало: раздалось подхалимское урчание и протирание моей штанины мордочкой и телом.
– Вот это другое дело – довольно пробурчал я – а то ишь ты, моду взяла - возмущаться поступками любимого папочки…
Девочка преданно-послушно заглянула в глаза – видишь, какая я хорошая ! Ну давай же – не тормози: выкладывай свою вкусняшку ! Вот такие они все – женщины: вроде и подлизалась, а нужное ей вынь, да положь ! Выну, положу – доля наша такая: мужская, нелегкая… Достал банку, открыл, налил в "блюдечко". Слопала и глянула вопросительно – где продолжение ? Вылил остатки… Слопала. И глядит требовательно !
– Хима – имей совесть ! Сьела одну – хватит: я тоже хочу ! Никакого сострадания.
– Так значит ? Ты, значит, налопаешься, а мне фигу ?! Вот значит ты какая !!! Хима посмотрела мне в глаза – потрясающе ! Наивность младенца; искреннее непонимание ребенка; оскорбленная юношеская невинность и искреннее женское недоумение на грани не скандального возмущения (вот как им это удается ?): Ты… Пожалел… это… Мне… Твоей любимой девочке ?!! Кажется еще несколько секунд, и из глаз брызнут чистыми бриллиантами слезы, в перемешку со всхлипами – Я думала что ты… А ты вон, оказывается какой… Ну не могу я вынести такого наезда, да еще от мелкоты !
- Раз ты такая, да ?! Пусть я останусь голодным !! На - ешь !!! Выдернул банку, резко вскрыл, вылил половину в "блюдечко", поставил банку рядом и демонстративно отвернулся, обозревая окрестности. Пауза, шелест фольги под шершавым языком детеныша, тишина… Жалобный писк, худенькое тельце стало тереться об ногу. Не глядя вниз:
– Сьела ?! Доедай остатки ! Не глядя на Химу – не дай бог встретиться взглядами, вылил остатки и, отвернувшись, шагнул в сторону. Тишина. Чего это она не ест ? Что то потянуло меня за штанину назад. Глянул вниз: девочка вцепилась клыками в штанину и тянет меня назад.
– Чего еще ? – недовольно буркнул – налил – доедай… Хима замотала мордочкой, глянула на меня и подбежала к фольге. Мотнула мордой в сторону сгущенки. Я сделал вид, что не понял. Она стала носом толкать тонкую фольгу со сгущенкой ко мне, из лунки. Разольет ведь ! Продолжим воспитательный момент. Присел.
– Если я сказал хватит – значит хватит ! И ни какого писка и жалобных взглядов. Поняла ? "Головка" химеры, казалось, сейчас оторвется от такого энергичного кивания.
– Ладно – доедай… То же самое, но уже в другой плоскости – отказываясь… Присел, погладил лобастую мордочку
– Доедай – Я больше не обижаюсь. Но запомни: чтобы больше ни - ни … Ну прям как в жизни: дама, несмотря ни на что, все равно получила то, что хотела - как мужчина не трепыхался…
Отдохнули – пора и в путь. Дорога еще предстоит не близкая - подумалось мне.
– Не надо никуда идти ! – раздался в голове холодный отстраненный, неживой голос. Что такое ! Кто такой ? – заполошно заметались в голове мысли, словно стая птиц, спугнутых с дерева.
– Встань ! Тело само поднялось, безвольно опустив руки. Ты чего ? Ты почему само ?! Ты почему меня не слушаешь ! – завопил я возмущенно в голове. Только тело меня не услышало – оно починилось. Не мне… Из за дерева, метрах в десяти, вышла фигура в старом, поношенном брезентовом дождевике, с накинутым на голову капюшоном. Постояла, шагнула ко мне. Только этого мне, до полного счастья, не хватало ! Самая опаснейшая тварь Зоны. КОНТРОЛЕР ! Ну и за что мне такое счастье – Хозяйка ?! No comments… Не ответила мне Хозяйка - не сочла нужным…