Но у Берната все же был выработанный годами иммунитет. Поэтому он быстро очнулся и, сведя брови домиком, гавкнул:
— Оденься, паразит! Не порть мне охрану!
Иржи встал, и, игнорируя произнесенные слова, медленно, демонстрируя окружающим прекрасно вылепленное тело, потянулся к халату. Суровые мужики, будучи глубоко и счастливо женатыми, невольно проглотили слюну.
Запахнувшись и подпоясавшись, он взял бутылку с водой, выпил из горлышка половину и, вытирая губы изящной кистью руки, поинтересовался:
— И что я еще натворил?
Бернат вздохнул:
— Вот скажи мне, и как у тебя хватает времени писать картины, причем, превосходные, и всех баб в городе перетрахать?
— Врут. — Беспечно сказал Иржи. — Мне одна актрисулька как-то сказала, что они сами установили очередь к моему телу. Причем, некоторые из них, не в силах долго терпеть, места поближе перекупают. Но, честное слово, Бернат, они развлекаются самостоятельно, — он махнул рукой в сторону гостиной, а я в-основном, пишу картины. Потом, утомленный, ложусь спать, а утром просыпаюсь, а рядом — леди…
— И ты мне снова будешь врать, что ни с кем у тебя ничего не было?!
— Ну почему сразу ни с кем… Было. — Иржи опустил длинные ресницы. — Я — не святой. Иногда хочется. Но, пойми, я давно и взаимно женат на Музе. И только она, моя единственная Любовь…
— Достаточно. — Утомленно произнес Бернат. — Сегодня ко мне приходил крестный отец всех уважаемых людей господин Нодь. Скажи, его-то жена тебе зачем понадобилась? Хочешь, чтобы оторвали яйца?
— Грубо и глупо. — Иржи поднял глаза на брата. — Это какие-то местные интриги против тебя. Я его жену даже не знаю.
— О, Господи! — Бернат поднял глаза к потолку. — Почему ты этому бестолковцу отвалил немеряно красоты, но вложил так мало ума?
Господин Измирский — старший встал, прошел в кухню и принес оттуда недавно созданный портрет:
— Взгляни на это.
Иржи нехотя мазнул взглядом по своему полотну.
— Это? Ребекка — грешница. Понимаешь, есть в Писаниях такой сюжет, когда Ребекка, не будучи просветленной, а всего лишь маленькой блудницей, торговала собой у Еликкского Храма. И когда мимо проходил Учитель с учениками…
— Я читал Писания! Это, — Бернат ткнул пальцем в лицо блудницы, — кто?
— Натурщица. — Пожал плечами младшенький, причем шелковый халат легко соскользнул с одной стороны, обнажая грудь и предплечье. Взгляды охранников тихо свалились в небрежный вырез.
— Как ее зовут? — Продолжал рычать старший.
— Не знаю. Я утром встал. Подошел к окну. Смотрю, идет миленькая девушка. Знаешь, как раз во сне мне пришла идея этой картины, про Ребекку. А девушка овалом лица, разрезом восточных глаз так подходила для модели, что я выбежал и попросил ее попозировать. Она согласилась.
— Просто попозировать? В глаза мне смотри, бабник!
Иржи, исполненными печали и укоризны глазами, посмотрел на брата.
— Может, она принимает желаемое за действительность? — Улыбнулся младший. — Знаешь, ко мне много разных чудных персонажей приходит!
Бернат, словно впервые сюда попав, обернулся.
— Действительно. Пора заканчивать с этим бардаком! Я тебя женю!
— Нет! — в ужасе округлил глаза Иржи.
— О, да! — Изобразил Бернат улыбку людоеда-гурмана. — Имею право. Как старший в семье. А прежде чем я подберу тебе достойную невесту, ты уедешь из столицы. Хватит мозолить глаза запуганным мужьям, переплачивающим за охрану и слежку. Ты в курсе, что твоими похождениями кормится частная сыскная фирма и охранное агентство?
— Вот как? — Темные волосы изящной волной заструились по обнаженной руке. По закаленным телам охранников пробежала сладкая дрожь.
— Все, братец. Собирай свои кисти-краски и холсты. И прямо сейчас мы едем в Озерный Край. Там открылся шикарный отель. Поживешь пока там.
— Но, насколько мне известно, это совсем недалеко от столицы?
— Недалеко. Только без пропусков твои друзья и подруги до тебя не доберутся. А охрана отеля предупреждена и будет отсеивать подозрительный элемент еще на подходе.
— Может, тебе проще посадить меня в тюрьму?
Старший метнул на младшего грустный взгляд:
— Ни за что. Заключенных перепортишь. Выйдешь, а администрация будет хвататься за волосы и думать, что с этим голубым борделем делать!